Олег Скрипка: "Украинцы перестали свое любить, больше — чужое"

— Олег, 25 лет на сцене — это уже время подводить итоги или просто дата?
— Сначала для меня это была просто цифра, которая ни к чему не обязывает. Но потом я уже начал подводить итоги… Все-таки это солидный рубеж. Так что, хочешь не хочешь, а медитируешь на эту цифру и автоматически начинаешь что-то менять, думать, в каком направлении двигаться дальше…
— И в каком же?
— Если говорить глобально, начну с того, что мы родились в Советском Союзе. Точнее, это был развал Союза, когда надо было что-то ломать. И музыка, которую мы тогда делали, была острая, угловатая. Она ломала старые стереотипы. А сегодня надо строить новое общество, так что музыке нужно больше конструктивизма. В принципе, у нас этот рубеж впервые произошел с песней «Весна». Многие с этой песни только открыли для себя «ВВ», а для нас это уже была середина пути. Плюс после французского периода, когда мы вернулись из Европы, наша музыка стала другой. Я стал себя воспринимать как серьезного музыканта, научился лучше петь, играть на баяне, делать сложные аранжировки. Сейчас на юбилейном концерте (будет 20 ноября во Дворце спорта, билеты — 100—400 грн. — Авт.) мы сыграем с военным оркестром. Это серьезный, взрослый проект, и мы готовы играть сложную музыку, делать богатые аранжировки. А потом с ребятами отметим наш юбилей.
— По Украине с оркестром в тур готовы ехать?
— Пока покажем этот проект в Киеве, а после — возможно. И хотелось бы, чтобы в Украине была возможность выступать не только в маленьких клубах или, как у нас когда-то бывало, по необогретым, неосвещенным Дворцам культуры, а в хороших, комфортных условиях. Ведь не секрет, что когда к нам приезжают западные артисты, они не в состоянии показать нам свое полное шоу. Потому что пригласили, а технических возможностей нет. В итоге люди идут на любимого артиста, а потом возмущаются: мол, было тихо, плохой звук, свет...
— А как у вас сейчас с гастролями?
— По Украине мы сейчас редко выступаем. В основном работаем в России. У нас с концертами стало очень печально после 2004 года… Почему? Здесь несколько факторов. Во-первых, идет борьба против украинского языка. О ней никто не говорит, но она есть. Плюс борьба против украинской музыки. Ну и вообще, после 2004 года украинцы почему-то перестали любить свое, а больше стали любить чужое. Видимо, нам надо насытиться западной продукцией, чтобы, наевшись, понять — наш борщ не хуже. Иногда и намного лучше. Это должно, в конце концов, случиться. Либо же это не произойдет никогда — и тогда Украина прекратит свое существование.
— Как вы относитесь к тому, что могут сократить квоту украинского продукта на радио и телевидении с 50 процентов до 25?
— Никак не отношусь. Мне все равно. Потому что когда была квота, все равно украинская музыка не звучала. Ну, от силы 2—3 процента. И когда квоту сократят — ничего не изменится.
— Вы говорите — вам все равно, то есть вас устраивает количество вашей музыки в эфире?
— Нет, конечно! Но я буду говорить в целом об украинской музыке. Можно взять пример с России. Вот у нас украинской музыки в эфире до трех процентов, а в России их продукта — 90. Вот и у нас нашего должно быть в 30 раз больше.
— Олег, а у украинских артистов есть что в эфир выдавать?
— А его и не будет, пока не будут крутить в эфире.
— То есть замкнутый круг?
— Выходит, так. Но, понимаете, это все равно что не поливать грядку, если на ней нет цветов. Не будем поливать — цветка тоже не будет. А польем — вырастет.
— Если музыканты организуют некое движение для защиты своих прав, поддержите коллег?
— Да ерунда все это. За что бороться? Просто нет инструмента влияния на радио. Можно ведь никаких законов не прописывать, просто поставить радиостанцию перед фактом, что надо крутить нормальную музыку. И они будут это делать. А если нет желания, то ничего и не выйдет. Если включить радио или телевидение — это же настоящая культурная помойка. Нормальные люди не в состоянии все это воспринимать.
— Как бороться с этим?
— Если я когда-нибудь создам свое радио, тогда и буду бороться.
— Так создайте!
— Ну, я же не олигарх. У меня, конечно, есть некоторые возможности, но что могу, то и делаю. Я уже создал фестиваль «Країна мрій», приглашаю хорошие группы, туда приходит много людей.
— Олег, а какие у вас отношения с властью? В России, например, президент и премьер устраивают встречи с рок-музыкантами, общается с ними публично. Если бы у нас организовали такую встречу, вы бы пошли?
— Думаю, да. Но не забывайте, что у нас все происходит по-другому, чем в России. У нас разные президенты, разная концепция государства. Россияне ментальные существа, а мы витальные. Ментальные существа думают, что мир состоит из блоков, и они строят свое общество именно так. Поэтому оно всегда в напряжении, периодически трещит по швам и рушится, а потом снова надо эти блоки строить. А мы витальные — нам не хватает ментальной энергии, чтобы построить государство. Но мы живем эмоционально. Поэтому в нашем обществе невозможна такая пирамида, как в России. Можно ходить на ковер к президенту, но это не будет работать так, как там.
— На следующих выборах будете выступать за какую-нибудь политическую силу?
— Будут звать, конечно. Но мы будем отнекиваться, отказываться. Ну, если только прищучат, тогда, наверно, придется играть. Если заставят — под дулом пистолета или, допустим, налоговой пригрозят, дом заберут. Только в таком случае будем играть.
— Новый Майдан возможен, как считаете?
— Не знаю. Когда я увидел, как афганцы штурмовали Раду, был очень удивлен. Я не верил, что у нас такое может произойти. Круто! Но если бы мы, украинцы, были очень мудрыми, то могли бы организовать свое внутреннее государство. Независимое от того силового, которое существует. То есть создать полностью новое, альтернативное государство внутри этого — со своими министерствами, финансированием, налоговыми. И все ненужное отпало бы, как шелуха. Но для этого надо быть очень продвинутыми.
— А вы бы все это возглавили?
— Разве что министром культуры стал бы. Хотя если бы предложили этот пост сейчас — отказался бы. Это не работает. Государство уже изначально заточено обслуживать олигархов, поэтому идет перекос интересов, и общество не существует как здоровое. Для его нормального функционирования надо сначала создать культурную атмосферу. А та схема, которая существует у нас и во всем мире, заточена так, чтобы поддерживать людей в культурном голоде, чтобы они работали как попки и не высовывались, ни о чем не задумывались. И есть какие-то паразиты общества, которые используют 90 процентов ресурсов. Все об этом знают, но откровенно никто об этом не говорит. Сопротивляться этой системе нет смысла, надо просто создать что-то другое, альтернативное. Даже в каких-то маленьких сообществах, где это возможно. Вот я и создал свою культурную общину — «Країну мрій». И по такой схеме можно, в принципе, построить всю страну, но это очень сложно.
— У вас на юбилейном концерте будет выступать «Ляпис Трубецкой», у которого сейчас проблемы на родине — солиста Сергея Михалока вызывают в прокуратуру, он не хочет возвращаться в Минск…
— Да, я знаю всю эту историю. Но я понимаю Сергея. Есть же такая закономерность — люди начинают быть в оппозиции не просто так. Даже, скажем, силовая схема государства сама порождает оппозицию. Ведь, допустим, в 2004 году люди вышли на тот же Майдан не потому, что они любители померзнуть, а потому, что их вынудили. «Ляписов» я всегда знал как забавных парней, которые пели всякую веселую ерунду. А потом произошла какая-то внутренняя трансформация. Ну, их реально достали. Где-то унизили, где-то закрыли, нахамили, запретили концерт… Я очень хорошо знаю белорусов, это добрейшие люди, более душевных людей я в мире не встречал. Чтобы белорусы встали в оппозицию, чтобы «Ляписы» так запели — это надо очень сильно их достать… Мы нечасто играем в Беларуси, но там на концертах всегда стоят кагебисты. Их всегда видно — все пляшут, а они стоят, смотрят на тебя и слушают, не скажешь ли ты чего-нибудь такого. Так что «Ляписы» не виноваты, сама система так делает и убивает себя таким образом.
— В Украине это возможно — чтобы рок-музыканты встали в такую жесткую оппозицию?
— Думаю, украинцы на сегодняшний день такая нация, которая не идет в лобовую атаку. В принципе, это неплохо, даже хорошо. Хотя я слышал, что именно украинских диссидентов по советским лагерям было больше всего. В любом случае, если в потенциале украинцев это есть, то рано или поздно так произойдет, это неизбежно.
— А вы не хотите стать таким флагманом — как в той же России, допустим, Юрий Шевчук начать петь остро социальные песни?
— Зачем? Я пою то, что пою. Этого достаточно. Каждый должен делать свое дело. А вот эта наша традиция «куда дуля — туда дым» — это конъюнктурные вещи, которые никогда ни к чему хорошему не приводят. Хотя конъюнктурщики, конечно, зарабатывают большие деньги, но для нас же главное не деньги, а счастье.
— А что вам для счастья надо?
— Творческая реализация. Ну, и еще куча приятных моментов в жизни — общение с людьми, природа, путешествия, хорошая еда, одежда.
— Олег, а помните, как все начиналось 25 лет назад? Изменили бы вы что-нибудь, если бы была такая возможность?
— Нет, ничего не хочу менять. Мы тогда все хорошо сделали, все правильно (улыбается. — Авт.). Помню, как репетировали в каких-то жэках, на фабриках, в клубах. Один раз даже в общежитии трансформаторного завода.
— Неужели за это время не было сильных конфликтов внутри группы?
— Разве что чисто творческие. Например, когда мы начали активно гастролировать по Франции, наш гитарист Юра Здоренко после второй поездки вдруг отказался продолжать работу в коллективе. Потом мы уже совсем переехали во Францию, а наш барабанщик отказался там жить. Когда вернулись в Украину, восстановили старый состав, но после гастролей по России гитарист все-таки снова ушел. А пять лет назад от нас ушел первый наш басист, Саша Пипа. Получается, сейчас осталось два музыканта оригинального состава — я и барабанщик Сережа Сахно. Но с Сашей и Юрой мы нормально общаемся, не рассорились.
— А у вас никогда не было желания все бросить? Все-таки 25 лет на сцене.
— Нет, не бывало такого. Я ведь конструктивный человек. Надо всегда двигаться дальше. Просто можно сменить направление, переосмыслить, либо сменить род деятельности. Но бросать все — это уже граничит с депрессивным состоянием, а оно может быть по причине какого-то алкоголизма или наркомании. Это для неадекватных людей.
— А как же мнение, что все рокеры пьют и употребляют?
— Навязанное. Чтобы очернить светлый образ музыкантов (улыбается. — Авт.). А если серьезно, то что — рокеры пьют, а инженеры нет? Или шахтеры, или политики — не пьют, что ли? Все это предрассудки.
— А у вас как с алкоголем?
— Я люблю хорошее вино. Кстати, в Украине оно уже появилось. А когда-то я приехал во Францию, привез друзьям бутылку украинского вина, а потом удивлялся, почему они так кривятся, когда пьют. Просто долгое время в Украине хорошего вина вообще не было...
— В 2007 году вы заняли второе место на проекте «Танцы со звездами», после чего сказали, что больше не будете участвовать в попсовых проектах. Но знаю, что вскоре вы снова появитесь в шоу канала «1+1»...
— Уговорили меня. Во-первых, дружу с этим каналом. А во-вторых, буду там уже не конкурсантом, а тренером. Так что уже не меня будут отчитывать, а я. Это менее унизительно (по нашей информации, Скрипка будет тренером на «Голосе страны». — Авт.).
— Но вы и в «Битве наций» на ICTV засветились...
— Я там был как зритель. В конкурсах не участвовал — страшновато. Видел, как Фагота из «ТНМК» бык чуть не поднял на рога. Я бы так не рисковал.
ПОБЕДИЛ В «ТАНЦАХ», А НА ВЫБОРЫ НЕ ПОШЕЛ
Имя: Олег Скрипка
Родился: 24.05.1964 в Советабаде (Таджикистан)
Карьера: музыкант, солист группы «ВВ»
До того как создать группу «Вопли Видоплясова» Скрипка работал инженером (он окончил Киевский политех). В 1987-м «ВВ» получают премию на киевском фестивале «Рок-парад» и выпускают свой первый хит «Танцы». А в 1991-м на пять лет уезжают работать во Францию. Там Скрипка впервые женился — с француженкой Мари он прожил семь лет. В 2004-м Олег основал этнофестиваль «Країна мрій». А спустя год отказался от звания народного артиста Украины, мол, «это звание раздается направо и налево». Два года назад группа активистов предложила Скрипке баллотироваться в президенты Украины, создав сайт в его поддержку, но музыкант отказался. Шоу-биз Скрипка сравнивает с ГМО, что не помешало ему участвовать в различных телешоу. С 1997 года живет в гражданском браке с Натальей Сыдь. У них трое детей — 6-летний Роман, 3-летний Тарас и полуторагодовалая дочь Олеся.
Источник

Источник: ЗА КИЇВ | Прочитать на источнике