Воспоминания житомирского ветерана-ликвидатора о Чернобыле шокируют

Генералы видят войну целиком, но не всегда замечают солдат в окопах. Солдатам надо выжить, в том числе, и для того, чтобы выполнить замыслы командующих.… Это на любой войне.
Работа по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС в 1986 году была, как война. Те же лишения, физические страдания и потери, тяжелый, изнурительный труд. И враг, который убивает. Но его нельзя увидеть, взять в плен или уничтожить. Радиация.
… После аварии на АЭС перед специалистами встала принципиально новая проблема: предотвращение термоядерного взрыва. Дело было в том, что «котел» реактора продолжал «бродить» и выкидывать облака смертельно зараженных продуктов горения. Чтоб заглушить жерло ядерного вулкана, вертолетчики засыпали его специальной нейтрализующей смесью. Но это существенно повышало вес и без того многотонного реактора. Возникла угроза того, что его разгоряченный котел провалится в «поддон» заполненный «тяжелой» водой (Н3О), которая, как известно, является компонентом водородной бомбы. Провал реактора – взрыв, равносильный взрыву нескольких таких бомб. Последствия: в радиусе 150-200 километров – выжженная земля, 200-300 – зона разрушений, до 800 километров – гибель всего живого. Страна, что там страна, весь мир зависли над пропастью…
«Генералы» от науки, министры, военные обсуждали планы предотвращения катастрофы. Их решения «солдаты» Чернобыля воплощали в жизнь, не всегда понимая в тот момент цель своего маневра, не осознавая, какая угроза нависла (часто в прямом смысле) над их головами. Уже потом «генералы» будут писать мемуары, проводить интервью о том, в каких муках рождались верные, как казалось тогда, идеи. Как тяжело давались решения о направлении в радиационную зону людей. Солдат-срочников, «партизан», пожарных, милиционеров, везли со всех углов державы сотнями, тысячами. Эти рядовые бойцы ядерного фронта были призваны выполнять «задачи партии и правительства» по спасению мира. Кроме того, им приходилось всеми силами бороться за собственное выживание.
Одним из таких «солдат» был наш земляк, житомирянин Олег Ярославович Товянский. В первых рядах пожарных на станции после аварии были киевляне и черниговчане. Пожарные Житомирщины стали третьими. В ночь с 9-го на 10-е мая 1986 года, после парада в областном центре, который так и не отменили, колонна сводного отряда областного управления пожарной охраны направилась в Чернобыль. Ночью потому, чтобы не будоражить общественное мнение, которое и так бурлило, как тот реактор. Подпитывало социальное напряжение совковское стремление все секретить. Область направила в зону поражения только пожарных машин (автоцистерн) 17 единиц. Еще полтора десятка автомобилей обеспечения. Забегая вперед надо подчеркнуть, что эта техника в свои части не вернулась – она захоронена на полях радиационной войны. На ликвидацию были направлены около 200 житомирских пожарных. Капитан внутренней службы Олег Ярославович был в составе этого отряда. Что их ожидало, представляли смутно. О радиации, чем она грозит, большинство даже не имело представления. В автомобилях ехали с песнями.
Утром прибыли в Иванковичи – место базирования пожарных отрядов. Пару дней пришлось ждать, пока эвакуировались черниговские коллеги, потому спать пришлось на свежем воздухе, на земле под машинами. Несколько дней пришлось питаться домашним пайком – других продуктов еще не заготовляли. Но Тавянский этого не испытал. Во главе отдельной группы он сразу по прибытию (рассказывал, что даже позавтракать не успели) был направлен в Чернобыль. Его группа получила задачу ликвидировать возможные пожары в Чернобыле и районе (дважды тушили лесной пожар и загорание торфа), обеспечивать пожарную безопасность самой станции, дезактивацию территории, подачу воды на объекты и многое другое. Первые пару ночей спали вповалку на полу местной пожарной части. Потом получили команду подыскать себе место в городских общежитиях. Часть общаг уже было занято ликвидаторами. На стенах, дверях, как на Рейхстаге, названия городов, республик, краев. Санузлы забиты (в городе водоканал не работал), завалены горами пустых бутылок (сильно было убеждение людей, что алкоголь выводит радиацию). Поддерживать порядок было трудно – команды напряженно работали посменно неделю-две, в перерывах отсыпались, и уезжали. Житомиряне нашли более-менее приличное жилье, наглухо закрыли комнаты семейных (думали, что пожитки еще пригодятся людям), построили во дворе туалет, стали налаживать быт. Первые дни питались сухпайками, которые стали выдавать централизовано. В их состав входили: бутылка «Боржоми», помидор (май месяц!), кусочек масло, галеты, 2-3 банки консервов. В кране воды не было, пользоваться водой из открытых источников категорически запрещено. Нашли школу с закрытым водоемом. Проверили – вода чистая. Наладили помывку личного состава и техники.
Но самостоятельная жизнь продлилась не долго. Пожарная техника понадобилась у реактора. С одной стороны необходимо было откачивать «тяжелую», радиоактивную воду из-под блока. С другой – подавать чистую воду в туннели, которые прокладывали метростроители и шахтеры под сооружением, для строительства бетонного «ложа» для реактора. Житомирскую команду переселили ближе к объекту работ – в подвал административного здания станции. Подвал, который строился, как бомбоубежище, имел огромную площадь, разветвленную систему помещений, большинство, из которых было заставлено двухярусными солдатскими кроватями. На них отдыхали, в промежутках между сменами, бойцы войны «с невидимым врагом». Был организован дезактивационный помывочный пункт, который способен был одновременно вместить человек пятьсот-семьсот. После каждой смены обязательная помывка и смена всей одежды и белья. То, что получали вчера – в яму. Получали все новое, в упаковке. Было налажено горячее питание. Но бывало и такое, что задержавшись на смене, в столовой мог ничего не найти. Тогда ходили по соседям за продуктами, свои давно кончились.
Боевую задачу выполняли непосредственно под стенами реакторного блока. Чтобы поставить автомобили «на позиции», маневрировали между кучами щебня и песка, которыми авиаторы пытались засыпать «котел» 4-го реактора и промахнулись. Кроме этого, реакторное топливо разбросано по территории пятнами – местами зашкаливали военные дозиметры. Такие микрозоны с мегарадиацией выявляли и старались обойти. Слалом был достойным фильма Тарковского «Сталкер». Но, невзирая на все предосторожности, дозы подхватывали солидные. По нормам и правилам, которые действовали в те времена, человеку, получившему облучение в 25 рентген, полагалось порядка 25 тысяч рублей компенсации. В ценах 1986 это четыре ВАЗа. Но, по причинам «честности» социалистической медицины, никто такого облучения не фиксировал. Уже в 90-е годы Олегу Ярославовичу и другим ликвидаторам административно, письменным указанием, полученную дозу значительно увеличили. И даже выдали денежную компенсации. Тогда ее даже хватило на комбайн, на кухонный.
На третий день работы у реактора Олег Тавянский потерял сознание, носом пошла кровь. Обратился в медпункт, который был расположен тут же. Врач после краткого опроса резюмировал: срочно отправлять домой в госпіталь.
Добирались сами – автостопом. До автотрассы Киев-Житомир двум житомирским пожарным помогли добраться милиционеры, блокирующие дороги вокруг ЧАЭС. На трассе ликвидаторы обратились к дорожному инспектору за помощью. Неподдельный интерес правоохранителей вызывали два небритых типа, с лицами, загоревшими до черноты, в черных зековских спецовках, полувоенных ботинках и белых медицинских шапочках (повседневная форма пожарных покоилась в могильнике). Пришлось предъявлять документы. Надо отдать должное милиционерам, выяснив обстоятельства «беглецов», всячески им содействовали по дороге домой.
Пробыв на самом передовом рубеже ликвидации последствий аварии «всего» 10 дней, Олег Ярославович Тавянский долго после этого лечился. Молодого, еще недавно, совершенно здорового мужчину стали изводить головные боли, прыгало давление, «барахлили» все внутренние органы. Через несколько лет Олег Ярославович вынужден был уволиться из частей пожарной охраны по состоянию здоровья.
Сейчас он вспоминает «лекцию», которую им в медпункте читал врач, спец по лучевой болезни. Эскулап, не скрывая суровой правды, отводил ликвидаторам 5-6 лет жизни. При том, что жизнь будет в борьбе с букетом болезней. Так, в принципе, и получилось. Почти все, кто был на острие, после тяжелых болезней уже умерли. Так же как, и многие из тех, кому посчастливилось не попасть в самое пекло. Ветеран-ликвидатор Тавянский благодарит родителей, которые дали ему крепкое здоровье, родным, которые поддерживали все эти годы и с доброй улыбкой вспоминает «спиртотерапию», которую по собственной инициативе проводили с коллегами в Чернобыле…
Мир благодарен этим простым, мужественным парням, которые ценой своей жизни и здоровья предотвратили Армагеддон!
Склоним головы перед теми, кто не дожил! Отблагодарим, тех, кто рядом!
Воспоминания ветерана-ликвидатора, пожарного Житомирского сводного отряда О. Я. Тавянского записал С. Уланов
Житомир.info
Все коментарии

Источник: Житомир.info | Прочитать на источнике