Фантаст Сергей ДЯЧЕНКО: «В подвале нашего дома на Горького, 9, можно было наткнуться на полуистлевшие кости покойника»

Пригласить на прогулку писателя Сергея Дяченко мне удалось только с третьей попытки.
Вместе с женой и соавтором Мариной он плотно занят написанием сценария к фильму по роману Булгакова «Белая гвардия». Поэтому сначала предложил пройтись по местам знаменитого романа. Но мне хотелось узнать, где рождаются и как формируются фантасты. Так что в итоге мы отправились на улицу Горького, 9 - малую родину нашего героя. Старый сталинский дом уже приобрел все современные атрибуты престижного жилья: злющую консьержку в вестибюле, искусственные цветы на входе и ключи от входной двери для каждого жильца. А когда-то здесь были обыкновенные советские коммунальные квартиры. В одной из них под №19 и родился будущий профессиональный выдумщик. После нескольких минут препирательства с консьержкой нам все же удалось сфотографироваться возле двух огромных зеркал, которые висят друг напротив друга еще со времен детства Сергея. Сегодня писатель уверен, что именно этот зеркальный коридор вывел его в параллельный мир фантастики.
«Я ОТРАЖАЛСЯ В БЕСКОНЕЧНОСТИ ЗЕРКАЛЬНОГО КОРИДОРА»
- Для меня было полным изумлением увидеть себя в бесконечности отражения: как будто я не один, а меня 100 или 1000. Чтобы этот эффект получился, нужно найти угол зрения, - объяснил нам Сергей, воспроизведя зеркальный коридор. И действительно, фигура нашего героя размножилась до бесконечности. - Почему так получалось, я тогда не понимал. Но этот сюрреалистический образ запал мне в душу. Для меня этот дом был полон тайн, загадок и даже мрачности.
Мы вышли из негостеприимного вестибюля и направились по длинному проходу вглубь старого двора.
- На самом деле это не двор, а только верхний этаж мрачных подземелий и лабиринтов, которые скрываются внизу. Там подвальные помещения, где масса закоулков, мастерских и кладовок. Туда нельзя было заходить, так как можно наткнуться на полуистлевшие кости покойника. Во время войны там прятались люди, а потом кто-то погиб. Для нас, пацанов, там скрывалось поле бесконечной фантазии. Мы играли в казаков-разбойников. Здесь же во тьме случались первые поцелуи и драки. А так как я был предводителем местного хулиганства, то больше всего игр с похищениями и выкупами приходилось на мою долю. Соседи часто жаловались моим родителям, и мне все время попадало.
Мы с Сергеем идем по узкому коридору, и наш герой недоумевает, как можно здесь играть в футбол.
- Нас была целая ватага мальчишек. Конечно, самая большая игра в футбол проходила во дворе между основным домом на улице Горького и флигелем здания. Окна этих полуподвальных помещений не были ограждены, так что мяч то и дело разбивал стекло. И нам нужно было успеть вытащить его из пострадавшей квартиры, пока разъяренный жилец демонстративно не порезал его, как арбуз, на мелкие кусочки.
- Получали ремнем?
- Меня отец воспитывал шпагатом, на конце которого был узелок. Почему шпагат, не знаю, но это было весьма садистское воспитание. В нашем послевоенном детстве было полно сирот, потерявших отцов, малолетних хулиганов и преступников. В нашем классе половина детей была из детдомов. Мне в этом смысле повезло: папа и сестра - врачи, мама - педагог. Тем не менее я верховодил дворовыми неблагополучными ребятами благодаря своей фантазии. Нашим любимым развлечением стали истории, которые я повествовал по вечерам. Вначале я придумывал сказки, потом пошли сюжеты позаковыристей: действие происходило где-то на Марсе. Чтобы рассказ был нагляднее, даже купил пугач и, показывая, как марсианин приставил пистолет к виску землянина, нажал на курок. Прозвучал оглушительный выстрел. Соседская девочка от хлопка потеряла сознание и рухнула на асфальт. Выбежали родители и применили ко мне меры воспитания. В те времена я считал минуты до конца уроков, чтобы попасть во двор, где меня ждала целая команда. У нас была полная демократия - никто не делился по национальности, разве что на наших и фашистов при игре. А в старших классах я уже стал писать истории, стихи и меньше появлялся во дворе. Но это безудержное детство - самая счастливая пора моей жизни.
«РОДИТЕЛИ УВИДЕЛИ ДВОР, ЗАВАЛЕННЫЙ ПОРВАННЫМИ ПРЕЗЕРВАТИВАМИ»
Сергей показал нам окна своей старой квартиры.
- С соседями нам не повезло, были вечные конфликты. А напротив, на 4-м этаже, жил мой друг Наум. Как-то в его квартире, в шкафу, мы нашли целую россыпь шариков с непонятным названием «презерватив» - изделие №2, как я помню. Мы страшно обрадовались находке, ведь во дворе были сплошные бои. Кроме деревянных мечей, щитов использовались и соски, куда вливалась вода из-под крана. Потом проделывалась маленькая дырочка, и получались водяные пистолеты, которыми мы обливали друг друга. А из презервативов мы решили сделать бомбы: пошли ко мне на 5-й этаж и надули их водой. А когда внизу проходили пацаны, а то и взрослые, мы сбрасывали все это им на голову. Бомба разрывалась и, разливаясь лужей, обрызгивала прохожих. Вечером пришли родители Наума и увидели, что весь двор в порванных презервативах. Мы израсходовали их годовой запас! Нас страшно наказали. И только тогда я заподозрил, что эти шарики какие-то необыкновенные. В то время я вообще не понимал, откуда получаются дети. И предположения у меня были самые фантастические!
«ИЗ-ЗА ШКОЛЬНОЙ ДЕДОВЩИНЫ ПРИШЛОСЬ ТАЙНО ОСВОИТЬ САМБО»
Дяченко вывел нас из двора своего детства и повел через улицу Горького - показать родную школу №87.
Мы остановились около типового кирпичного здания, где к центральному входу вела лестница.
- Школа совершенно не изменилась, - удивился наш провожатый. - А вот рядом - ее центр и мозг - спортивная площадка. Все ждали звонка, чтобы устремиться сюда. Старшеклассники и малыши постоянно играли в футбол. А я умудрялся во время матча разбивать окна вот в этом салатовом доме напротив. И, конечно, нес за это наказание. Трудно себе представить, как можно было так ударить по мячу, но мне удавалось. И все было хорошо, пока к нам в класс не пришли трудные подростки из другой школы. Я же был самым маленьким в классе - веселым и шустрым заводилой. Никакой дедовщины в помине не было. Но с пополнением она вдруг зацвела пышным цветом. А когда я из-за болезни получил освобождение от физкультуры, то в классной иерархии оказался в самом низу. Меня стали все клевать: как у кур, где есть одна, которая клюет всех, а ее никто. Вторую по старшинству может клевать только первая, а в самом конце стоит курица, которую клюют все, а она никого. Неоднократно я приходил домой избитый и окровавленный. Мама работала в школе учителем физики, но я ничего ей не рассказывал. Вместо этого пошел на стадион «Динамо» записаться на самбо. Рассказал свою беду тренеру Ярославу Волощуку. Он на меня посмотрел и сказал: «Из тебя толку как с козла молока. Ну ладно, сделаю, что смогу». И я два года тайно занимался самбо по три дня в неделю. Благодаря этому окреп и изменился. Вершиной моей спортивной карьеры стало участие в городских соревнованиях, где занял 2-е место в своем наилегчайшем весе.
- Когда вы отсюда уехали?
- Я жил с родителями, пока не окончил мединститут и аспирантуру по генетике. В то время это была полузапрещенная наука. Но меня пригласили в Московский институт медицинской генетики, и в 1973 году я переехал в столицу СССР. А потом в 1975 году круто изменил жизнь, поступив во ВГИК, чем поверг в ужас моего отца. Потом я вернулся через 20 лет жить в Киев, но в этот дом уже не попал. Мы с женой поселились на Нивках: нашли квартиру рядом с местом, где родилась Маринка. Так что сегодня живем в мире ее детства. И я, как экс-врач, понимаю, насколько это важно. У нее тоже было счастливое детство. Может быть, поэтому у нас сейчас счастливая зрелость.
Еще Сергей рассказал, что воспоминания его детства описаны в рассказе «Крыло». Для удобства читателей мы поместили его на сайте нашей газеты.

Источник: Комсомольская правда в Украине | Прочитать на источнике