Истории без грима и макияжа

Только что вышедшая в полиграфическом объединении "Шамрай" книга Е.Г. Горбурова и К.Е. Горбурова "Истории для истории" содержит удивительные открытия и находки, хотя свой жанр авторы, известные в научной среде кандидаты исторических наук отец и сын Горбуровы артикулируют весьма скромно. "Очерки о Николаевской земле и ее людях"- такая дефиниция, согласитесь, не предполагает ничего сногсшибательного, хотя в жанре исторической беллетристики последние 200-300 лет Северное Причерноморье отображено вполне. От Геродота до наших дней исторические скрижали, хроники, описания, романы, новеллистика отечественных и заграничных авторов создавались с завидной интенсивностью, и было бы большим грехом забыть об этом. Однако сам жанр исторического или биографического очерка не предполагает изысканных композиционных построений, и потому создатели "Истории для истории" отдают предпочтение достоверному факту, а не фантазиям в духе Б.Акунина. Собственно говоря, Евгений Григорьевич и Кирилл Евгеньевич избрали свой "магический кристалл" (А.С.Пушкин), сквозь призму которого видят и преображают в реальность гипотетические и фактические события, имевшие место быть в новой истории нашей героической и романтической, корабельной и мореходной земли. Согласитесь, одно дело читать двухтомный роман "Фаворит" Валентина Пикуля и по его лекалам конструировать город, где светлейшему князю Г.А. Потёмкину-Таврическому не суждено было жить, и совсем другое - постигать историю возвышения генерал-аншефа А.В.Суворова, который со своими гренадерами отбивает атаку на Кинбурн турецкого десанта ровно 1 октября 1787 г. Тут авторы книги не только достоверно описывают героическую стезю будущего генералиссимуса, но также исследуют исторические же награды тех баснословных времен. Одно меня смущает и печалит: отчего-то один кошевой Петр Калнышевский получает награду за победу над турками, хотя она не спасла его от Соловков, а казаков Антона Головатого - от вывода на Кубань. Империя Российская времен Екатерины II - это, конечно, "Гром победы, раздавайся, веселися, славный Росс", как написал участник штурма Очакова, рядовой гвардии Гавриил Державин, однако были рядом с русскими витязями и казаки. Да и Сидор Белый на Кинбурне, и Петр Скаржинский был, атаман Черноморского коша, отец знаменитого участника воины 1812 г. и гениальный лесовод. Однако авторы ставят пред собой иные задачи, стремясь полнее отобразить символы и штандарты русско-турецкой войны, благодаря которой на карте мира появился замечательный город Николаев. И знаменитым людям этого города Е.Г. и К.Е. Горбуровы посвящают свои истории, которые имеют не только прикладное значение. Истории - не просто для толстого фолианта, истории - для мыслящего сердца. Если честно - никто так глубинно не исследовал самые жестокие страницы военной истории Николаева, в частности историю немецко-фашистского концлагеря, созданного оккупантами для советских пленных на Темводе, жесточайший "Шталаг-364". Стынет кровь в жилах от этой жесточайшей "статистики": "Сюда пригнали или привезли пленных из- под Севастополя, Одессы, Запорожья, Ростова-на-Дону, Краснодара. Здесь, у стен лагеря, с октября 1941 года началось массовое уничтожение мирных жителей города и области, в том числе еврейского населения Николаева. Лагерь состоял из 26 бараков, рассчитанных принять до 70 тысяч пленных. Бараки были обнесены пятью рядами колючей проволоки каждый, высоким забором из проволоки был обнесен по периметру и весь лагерь. Вокруг него установили сторожевые башни, на них - пулеметы. Бараки были разделены на четыре зоны: в первой размещались русские военнопленные, во второй - украинцы, в третьей - военнопленные кавказской национальности, в четвертой - выходцы из Средней Азии... лагерный порядок был поставлен на достижение конечного результата фашистов - уничтожение людей".
Сегодня, когда варварское отношение к прошлому со стороны маргинальной молодежи достигает запредельной черты, трудно без содрогания читать обжигающие строки о тех адских муках, которые выпали на долю обреченных людей. К тому же трудно переоценить и эффект вочеловечения после прочтения главы "Фабрика смерти на николаевской земле. Сентябрь 1941 - март 1944 гг."
Собственно говоря, почти каждый раздел книги уже знаком широкому николаевскому, и не только, читателю - в книге есть ссылки не только на печатные и архивные источники, но и указание на то, где печаталась данная статья. В этом журнально-газетном пуле – журнал "Имена", газеты "Вечерний Николаев" и "Рідне Прибужжя". Быть может, это "собранье глав", по Пушкину же, является высокой пробы историческим "изборником", акцент здесь - именно на верности факту, а не беллетризованному рассказу. Как у того же Александра Сергеевича мы жанрово различаем «Историю Пугачёва» («История Пугачёвскаго бунта", - исправил Николай Первый) и "Капитанскую дочку". События синхронные, говоря современным языком, да речь непохожа. Скажем, есть в книге биографический очерк, и весьма сильный, о нашем знаменитом земляке - историке Н.Н. Шитюке, в свое время напечатанный «Именами», и рядом - очерк о В.А. Лягине, написанный Е.Г. Горбуровым и К.Е. Горбуровым в соавторстве с Н.Н. Шитюком и напечатанный в газете "Вечерний Николаев". Однако мне помнится самый сильный художественный образ легендарного советского разведчика - в романе-трилогии А.А. Сизоненко "Степь". И то, что Лягин прибыл в Николаев накануне его оккупации... из США, пройдя пылающую планету, и то, как героически он действовал в городе, возглавляя "Николаевский центр", и как мужественно принял смерть - это все не вычеркнешь из исторической памяти поколений: альбомный стиль здесь неуместен, и поэтому суровый стиль исторической хроники кажется мне здесь предпочтительней.
А, собственно, кто бы сомневался в силе и слаженности такого именитого дуэта, такого династического "института памяти"! Сын и внук фронтовика, прошедшего всю войну на переднем крае и даже теперь не бросившего свой скальпель в поединке с онкозаболеваниями, которого можно назвать "Доктор Жизнь", осенены подвигом Г.Ф. Горбурова. Тут истории - из генетической истории всего народа. Того, что составлял 99 процентов борющихся с фашизмом и работающих в тылу на Победу, а не вошедший в один процент коллаборантов, прислужников оккупантов. И в этом большое воспитательное значение "Историй для истории".
Но - не только это. Как историческая эстафета - слово и дело Макаровых. Один родился в первой половине XIX ст. в Николаеве и взошел на вершину славы адмирала-флотоводца, героически погибнув на русско-японской войне, другой, родившийся в г. Кременчуге Полтавской обл., стал корабелом XX ст., и ему заслуженно возведен памятник на Намыве, хотя авианесущие крейсеры в Николаеве не скоро еще появятся на акватории Черноморского судостроительного завода. Коренной николаевец А.Б. Ганькевич, 100-летие со дня рождения которого мы будем отмечать 15 января 2012 г., тоже человек-эпоха, и о нем написано проникновенно и достойно. Да и вышел этот очерк отдельной брошюрой, прежде чем войти в "Истории для истории". Фактом истории литературы станут эпиграфы к отдельным очеркам - стихотворные строки нашего замечательного поэта Владимира Пучкова. Тут уже лиро-эпическая история...
Но историки Горбуровы - не только творцы памятников полководцам и их лошадям, как говаривал классик. В "Историях..." - масса истории. И в том числе - "незнаменитой" зимней войны СССР с Финляндией, а также истории многих боевых наград, о которых даже профессиональные бонисты и фалеристы, все нумизматы узнают очень много интересного и полезного. С огромным интересом читаются также глубокие, аналитические исторические хроники вроде "Слава и память", "Из одного металла льют...", "Цена боевых наград", "Образ Богдана Хмельницького на ювілейних монетах та банкнотах незалежної України". Но особенный интерес вызывают замечательные очерки о николаевском гении маринистики В. Семерневе и кинбурнском гении живописи Владимире Зебеке. Кстати, в следующем году нашим великим мастерам выпадают юбилейные даты - 70 и 80 соответственно. Да 100 лет А.Б.Ганькевичу.
Подытоживая изложенное, автор этого скрипта с уверенностью может сказать: да, сии "Истории..." останутся в истории.
Золотая ладья, золотая богиня Клио на ее борту - свидетели тому.
Дмитро Креминь,
почетный профессор Южнославянского института Киевского славистического университета, лауреат Шевченковской премии.
Фото Александра Кремко.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике