Космонавт и его незримый пассажир

После возвращения из полета космонавт-2 Герман Титов в одном из первых своих интервью сказал, что в полете с ним был незримый пассажир - мудрый школьный учитель, учивший его родителей в Сибири, повлиявший и на его, Германа, воспитание. Звали его Адриан Митрофанович Топоров. Эта фраза космонавта натолкнула меня и Эмиля Январева снять документальный фильм "Незримый пассажир" об этом неординарном «деде», как в Николаеве уже успели уважительно окрестить Адриана Митрофановича. Это предложение одобрительно встретили на Киевской студии документальных фильмов, с которой у нас и до этого было творческое содружество.
В Николаев Топоров приехал в 1949 году. До этого, еще с 20-х годов, был хорошо известен в литературных кругах страны как автор уникальной книги «Крестьяне о писателях». В Николаеве продолжал активную литературно-общественную деятельность. Были написаны и изданы его новые книги "Воспоминания", "Я учитель", "Мозаика" - о своей жизни, о людях, с которыми встречался. Он часто приходил в редакцию, посещал занятия литературного объединения. Общение с ним, как правило, обогащало окружающих. Мы с Январевым лично хорошо были с ним знакомы. И, тем не менее, съемки фильма давались непросто. Адриан Митрофанович к ним относился без особого подъема. Считал, что лучше всего изложить события в литературной форме, верил в неиссякаемую силу и чародейство слова. И надо сказать, он имел на то право. Его устная речь лилась, словно ручей из чистого источника, предельно грамотная. Он категорически осуждал сквернословие, но при этом любил называть вещи своими именами, иногда давал испепеляющие оценки. К нашему сценарию подходил требовательно: чтобы никаких домыслов и вольностей.
Правда, будучи человеком бескорыстным, иногда позволял себе шутки с намеками, вроде: "И доколе эти журналисты будут на мне зарабатывать", "Вот по сценарию нужно приготовить целый котел пельменей. А за чей счет?". И тут же превращал свои реплики в шутки.
Но одну съемку он встретил с нескрываемым одобрением. Был в то время в Николаеве полупрофессиональный симфонический оркестр, в котором играло немало преподавателей музыкального училища, музыкальных школ и других музыкантов, в том числе и на скрипках Адриан Митрофанович и его внук Вова. Концерт оркестра снимали в огромном цехе завода "Дормашина". В присутствии многих слушателей под сводами цеха звучала IV симфония Чайковского. Крупным планом снимаем сидящих и играющих в оркестре деда и внука Топоровых. Он ведь и в сибирской коммуне "Майское утро" прививал местным крестьянам любовь к классической музыке, ее понимание. Концерт в цехе радовал душу старика. В фильме снимались и Герман Титов, и его отец, и другие. Эта двухчастевка вышла на экраны страны большим тиражом.
Вот еще некоторые фрагменты моего общения с космонавтом-2 и его незримым пассажиром:
- Приходите. У меня гость. Догадываетесь? То-то же. Ну, валяй...
Это звонил Адриан Митрофанович Топоров. Как-то космонавт Герман Титов ему обещал, что при малейшей возможности навестит. И вот прибыл. Инкогнито. А Топоров посчитал нужным пригласить и меня.
- Был по делам в Киеве, - объяснил космонавт. - Отпросился у Каманина на один день.
Мы сидели за скромным столом в квартире у Адриана Митрофановича. Наскоро собранный обед. Обыкновенный, семейный. Это придавало общению собравшихся ту непринужденность, которая раскрепощает, располагает к искренности и доверительности беседующих. А космонавт выглядел и впрямь по-домашнему. Без военной формы, в трикотажной тенниске. Но он светился как бы изнутри. Особенно, когда начинал рассказывать.
А дед сидит и смотрит на Германа влюбленными глазами. Да и когда говорит Адриан Митрофанович, по-особому теплеет взгляд и космонавта.
О своем полете Титов рассказывает сдержанно и скромно.
- Все в газетах было написано. Ясно, кое-что пришлось и пережить. В дальнейшем полеты будут более длительными. За космонавтику взялись основательно.
Говорит и о том, что хотелось бы познакомиться с Николаевом и николаевцами, но на этот раз не выйдет.
- Я ведь нежданный гость, - шутит он, - точнее, не официальный.
Но вот пришло время прощаться. Прошу разрешения на короткое интервью.
- Нет, не нужно. Не тот случай, - отвечает.
- А если написать просто и коротко о том, что космонавт отдал дань уважения своему учителю.
- Дань уважения учителю? А ведь это правда. Никуда не денешься. Уговорили. Только коротко и скромно.
Под таким заголовком на следующий день и вышла короткая корреспонденция в газете.
А через некоторое время он прибыл в Николаев по официальному приглашению для участия во встрече трех поколений.
Мы его встречали на одном из загородных аэродромов. Оттуда сразу же отправились на гостевую дачу. Не успели приглашенные занять свои места за столом, как космонавт обратился ко мне с вопросом:
- А где дед?
Я об этом рассказал секретарю обкома партии Владимиру Александровичу Васильеву.
- Немедленно поезжайте за ним, - услышал я в ответ. - Машина внизу.
Дома Топорова не оказалось. Был четверг. Значит, на занятиях литературного объединения. Ну и здесь я его не застал. И вот - как в детективном фильме. В свете фар появилась фигура человека, медленно переходящего улицу. Слегка надвинутая на затылок шляпа. Длинный плащ. Папка в руках. Топоров? Точно. Выхожу из машины, кладу руку на его плечо.
- Следуйте за мной!
Повернулся, увидел меня, улыбаясь, ответил:
- Такое со мной уже было...
Здесь требуется небольшое отступление. Когда у уже 90-летнего Адриана Митрофановича Топорова спросили, в чем секрет его долголетия, он отшутился так:
- Что советуют врачи для сохранения доброго здоровья? Ограниченное питание, физический труд и свежий воздух. У меня все это было в годы лагерного заключения.
Объясняю ему цель "погони". Через несколько минут мы на месте. Герман по-сыновьи обнимает старика и усаживает его на почетном, отведенном для космонавта, месте. Все внимательно слушают Титова. И вот после короткого перерыва Адриан Митрофанович вдруг озадачивает присутствующих такой тирадой:
- Уважаемые судари, объясните мне, непутевому старику, вот такую ситуацию. Обращался я с просьбой установить мне персональную пенсию - местную, республиканскую, все равно. Отказали. И вот идет Гоша, как депутат Верховного Совета СССР, в Министерство социального обеспечения, рассказывает сложившуюся ситуацию, и мне назначили персональную пенсию союзного значения. Вот я и думаю: за что? За то, что я долгие годы работал учителем, вел какую-то общественно-полезную работу или потому, что Гоша в космос полетел?
Пауза. Общий смех. Герман обнимает Топорова:
- Вот за такую прямоту я вас еще больше люблю.
Веду интервью с космонавтом Германом Титовым по телевидению в прямом эфире. Вначале наш разговор о Николаеве, Черноморском заводе, который на гостя произвел огромное впечатление, о людях, с которыми гость перед этим встречался. И вдруг, неожиданно для самого себя, спрашиваю:
- Герман Степанович! Вот вы, можно сказать, добились в жизни всего: осуществили мечту - полетели в космос, завоевали всенародное признание, удостоены самых высоких наград. Скажите, что нужно для счастья?
Мой собеседник насторожился. Мне кажется, что был даже недоволен таким всеобъемлющим вопросом. И все же после короткой паузы, не спеша, обдумывая каждую фразу, сказал:
- Во-первых, у человека должна быть Родина. Без Родины нет счастья. Во-вторых, должна быть профессия, такая, чтобы по душе - и приносила добро людям. Разумеется, нет счастья без любви, друзей, доброго здоровья. Принимается?
Да и кто знает, что нужно для полного счастья и бывает ли оно всеобъемлющим или только иногда посещает нас.
Борис Аров.
На снимке: космонавт-2 Герман Титов и его «космический дед» Адриан Топоров. Николаев. 1963.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике