Ровно двадцать лет назад, в середине декабря 1990-го, меня забрали в армию. Уходил я из одной страны, вернулся в абсолютно другую. Уходил в армию одного государства, пришел бойцом совсем другой армии. И как вам передать ощущения по возвращении, если служил я в глухом лесу далеко от цивилизации и, к примеру, слово ГКЧП в 91-м впервые услышал лишь через несколько дней после того, как этот переворот случился?
В лесу газет практически не было, и я читал Ницше, Камю и Жан-Поля Сартра. Осознание новой эпохи приходило иногда, к примеру, когда меня за чтением Ницше застал наш особист, начальник особого отдела КГБ в полку. И он сказал: «Еще совсем недавно мы бы тобой занимались…»
Развал страны становился понятным лишь в армейской специфике. В срочном порядке после подписания Беловежских соглашений из части стали высылать в родные республики армян, азербайджанцев, казахов, туркмен. Помню, когда отправили Бахруза из моего дивизиона, добродушного такого толстяка, он каптерщиком был и всегда выдавал мне лучшее белье. А через неделю в часть пришла телеграмма, что через пару дней по прибытии Бахруза убили. Он был откуда-то из зоны Карабахского конфликта.
Тогда же я впервые увидел доллары у одного старлея, он по секрету показывал, еще вроде как нельзя было. Я не придал никакого значения им, не понимая разницы между появившимися купонами и деньгами.
У большинства офицеров и прапорщиков по лицам и речи читалось ощущение катастрофы. На моих глазах рождались первые межгосударственные проблемы. Наш полк переводили в Россию, в Челябинскую область, и многие мучительно решали – ехать или остаться. Самые предприимчивые ринулись устраиваться на тогда только формирующуюся украинскую таможню (часть была в лесу, на границе Украины и России, в Сумской области). А многие просто тащили все, что только можно. Армия рушилась на глазах. Воровали все – благо, уже было непонятно, кому мы теперь подчиняемся и насколько, и внятных приказов, что делать, не было. Помню, как однажды утром, проснувшись, мы увидели, что с крыши клуба части снят весь шифер. Абсолютно весь. Кто-то наверняка это видел, и ближайшие караулы еще выходили на службу, но всем было уже все по фиг…
И вот я в Кировограде, осень 92-го. Все поголовно «крутятся». У самых близких друзей - своя фирма. Помню, в ней не было ни одного простого человека. У каждого были потрясающей красоты визитные карточки, на которых было написано «директор по маркетингу», «директор по стратегическому планированию», «директор по логистике» и т.д. Почти все заработанные деньги моментально пропивались. Фирмы скоро не стало.
Цены росли феерично. Заняться, казалось, можно было уже всем чем угодно, но реально работать всерьез было негде. И вскоре я уехал в Белоруссию, в Минск – к друзьям. И не видел, как у нас поменяли Кравчука на Кучму, зато наблюдал на месте приход к власти Лукашенко.
Так начиналась для меня независимость нашей страны.
В неумолимо наступающем следующем году мы будем отмечать двадцатилетие новой Украины. В новом спецпроекте «УЦ» мы постараемся подвести некоторые итоги 20-летки для всех нас. Это не будет «Намедни». В «Намедни» мы вспоминали события и факты отдельных лет. В новом цикле статей мы попытаемся проанализировать явления и сделать некоторые обобщения всего нового периода – а что же все-таки это было? Предварительное название проекта «Кировоградщина. Итоги двадцатилетия». Ждите в «УЦ» в следующем году. Авторы будут разные. Будет интересно.
Источник: Еженедельник «Украина-Центр» Кировоград | Прочитать на источнике
Добавить комментарий к новости "Двадцать лет спустя"