В ритме "Дюны"

Выходя из калитки, Ника украдкой бросила взгляд на окна мирно дремлющего в промозглой осени дома. Ни одна шторка не колыхнулась, на фоне серого неба даже струйка дыма растворялась моментально и бесследно, - казалось, ни единой живой души не осталось в недрах сельского жилища. Море пива - хорошо, море водки - лучше
Ника не удержалась, еще раз посмотрела в сторону дома - никого! Поправила взгроможденную на детской коляске объемную сумку, наклонилась к сопящей во сне Дашке, поправила одеяльце и решительным шагом направилась к автобусной остановке. Они уходят, и так ему, Серому, и надо! Ничего, когда он на коленях приползет, она ему припомнит все - двухдневную охоту, баньку до утра, пьяное бормотание идиотской песни о том, что, если б было море водки, стал бы он подводной лодкой... Ну ничего, она все ему припомнит, и подумает еще, возвращаться ли. И тогда он поймет, кого потерял.
Мстительные мысли сумбурно крутились в Никиной голове, но не долго. Подошел автобус, загрузились, проснулась Дашка. А дома у бабушки, которая обрадованно суетилась вокруг нежданных гостей, думать о чем-либо было лень. Прибежит Серый, как миленький, как делал уже не раз и не два, - тогда все мысли и додумаются. И Ника спокойно уснула, ощущая рядом тепленькое тельце дочки.
Дни сменяли друг друга в каком-то бешеном темпе, как в ускоренной киноленте. Прошла неделя, другая. Серый не появлялся. Общие знакомые, кто с сочувствием, кто и с удовольствием докладывали, что Сергей живет себе поживает. Все у него нормально, все по-старому. Скучает ли по жене, дочке? Да не так, чтоб очень, - в глаза не бросается.
Месяца через два Ника забеспокоилась всерьез. Неужели семилетний брак закончился, разрушенный ее же руками? Нет, с этим она категорически была не согласна, нет ее вины в том, что случилось. Тили-тили-тесто: жених и невеста!
Ника и Сергей познакомились еще школьниками - ей было 15, ему - 17 лет. В то лето, впрочем, как и раньше, Ника проводила каникулы у себя на даче вместе с сестрой и под присмотром бабушки. На краю большой деревни в последние годы образовался компактный дачный поселочек, где спасение от столичного смога, шума, гама искали киевляне так называемого среднего класса. Тут было хорошо. Чистый воздух, лес на горизонте, а на месте недействующего песчаного карьера разлился широкий водоем, который местные упорно называли озером.
До того лета пути Ники с местной молодежью не пересекались. Сталкивались, конечно, в магазине, на базаре, но без всякого интереса с обеих сторон. Ника повзрослела вдруг, буквально в один день, она даже помнила, как именно это произошло. Было жарко, нещадно пекло солнце. Запрятавшись за кустами и жухлой, выгоревшей травой, она с книжкой лежала на берегу озера. Младшая сестра да подружки-дачницы с ней не пошли, и она наслаждалась одиночеством. Вдруг тихую идиллию нарушили нестройные голоса, выводящие любопытные однако рулады. "Мечтаю, чтобы море было с пивом/ Веселым, жизнерадостным, игривым/ Как здорово, чего там говорить/ Пивком из моря жажду утолить" - и компания местных парней с охапкой пива ввалилась на берег озера. Среди пяти или шести явных еще "недоростков" выделялась статная фигура. Ба, да это же Серый, к его мамаше она с сетрой наведывалась за домашним молоком да яйцами с оранжевыми желтками. Но тут, на природе, неразговорчивый мальчуган выглядел совсем по-другому: рослый, загорелый, самоуверенный.
Ощущение было - будто она, Ника, проснулась после долгого сна и поняла, что мир вокруг нее изменился. Мальчишки, которые раньше выглядели какой-то общей массой и ничем не привлекали, внезапно обрели лица и отличительные друг от друга черты. Самым заводным, самым смешливым и дурашливым был, конечно, Серый, который заметив смуглую, пухленькую девушку, затянул ее в компанию. А затем позвал на танцы. Ника пошла, тихонько выбравшись из окна своей дачной комнатки, чтобы родителей не разбудить. Не жалела об этом никогда. Сельские танцы до упаду, до утра, до первых петухов - в городе о таких плясках никто и не слыхал. С той ночи она своей черной косой как будто привязала Сергея к себе: они вместе гуляли, купались, дурачились. Лето напролет малышня вовсю дразнила их женихом-невестой, и в самом конце лета событие, после которого порядочный мужчина обязан жениться, произошло.
Домострой
в женском роде
Свадьбу сыграли, как только Нике исполнилось 18, а Серый успел отслужить в армии. Девушка не раздумывая бросила город и переселилась к супругу в просторный сельский дом, где он жил вместе с матерью. Отец давно умер, два старших брата много лет назад женились и разъехались по соседним селам. Жили - не тужили. Свекровь невестушке в рот заглядывала, каждое желание угадывала раньше, чем она о чем-то просила. Впрочем, просить - это было не по Никиному нраву, характер у нее был твердый и требовательный, самооценку повышало и то, что еще в статусе студентки экономического вуза она стала работать в банке. Престижная работа, приличная зарплата возвышали Нику и в своих, и в глазах окружающих, а главное - добавляли власти над собственным супругом. Сказать, что Серый стал "подкаблучником" или неполноценной, что ли, личностью, нельзя. Профессию он выбрал вполне мужественную и почитаемую - служил спасателем. Но ежедневный героизм парней-пожарных, к сожалению, в денежнем эквиваленте соответственно не оценивался.
Сергея, по правде говоря, это мало волновало. Жизнь была ему в радость, а чего, собственно, тужить? Отдежурил свои сутки через трое - и свободен. Парень, привычный к сельской жизни, он и в поля успевал, и за скотиной матери помогал ходить, и ремонтировал, и строил. Вскоре их дом был обустроен всеми благами - газом, водой, ванной комнатой и теплым туалетом, а большая утепленная веранда, собственноручно возведенная, стала воплощением его умения и демонстрацией его "золотых" рук. Предложения помочь по строительству от односельчан не заставили себя ждать. Уходя - уходить!
Нику его рабочие "гастроли" по селу раздражали страшно. Серый стал неплохо зарабатывать, но вместо того, чтобы радоваться, она была в ярости: по уровню зарплаты муж ее превзошел. Но это ладно, в конце концов, лишние деньги еще никому не мешали. Беспокоила жизнерадостность Серого, которую подогревало уже не только "море пива", но и "море водки". Казалось, жизнь изменится с рождением дочери. Но развеселая круговерть "работа - подработки с обязательными угощениями", которая, было, отпустила Сергея на первое время, теперь занимала еще больше времени и сил. А напевал он о крестьянине, который хочет стать большим вагоном, затаренным отборным самогоном, - следующий куплет знаменитой "дюновской" песни о море пива показался Серому более cоответствующим его жизнеощущениям. Что за прилипчивая, роковая какая-то песня!
Ника держала мужа в "ежовых рукавицах", время от времени ей удавалось его отвадить от рюмки, но эти периоды становились все короче и короче. Когда она с дочкой уходила первый раз, Сергей тут же прибежал за ними, винился-божился, что больше никогда. Потом все повторялось по одному сценарию: они с Дашкой уходили, Сергей приезжал и забирал их от бабушки, давал обещания исправиться. А вот в этот раз он не появлялся.
... Ника тихими шагами подходила к знакомой калитке. Никого нигде не было видно. Ни одна шторка не колыхнулась в окнах дома, а на фоне серого неба даже струйка дыма растворялась моментально и бесследно, - казалось, ни единой живой души не осталось в недрах сельского жилища. Вдруг со стороны огорода послышалось неясное бормотание: "А если море будет все из водки/ Тогда пусть там разводятся селедки/ И к ней еще вдобавок огурцы/ По огурцам и вобле мы спецы". Все ясно. Ника не стала заходить - разговаривать бесполезно. И она направилась на автобусную остановку.
В пути, подхватив веселый мотивчик, Ника про себя автоматически повторяла и повторяла одни и те же строки про то, что, если б было море пива, она б дельфином была б красивым, а, если б было море водки, стала бы подводной лодкой. Очнулась, чертыхнулась, - вот же зараза, эта "дюновская" шуточная песня. Мелькнула мысль, что завтра, обязательно завтра, надо подать на развод, - пока не передумала. И села в автобус.
Агита Исайкина.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике