Год назад ушел из жизни наш горожанин Михаил Тимофеевич Ковалевский. Февраль – месяц его памяти: родился 20 февраля 1933 года, умер 17-го в 2016 году.
МНОГОГРАННОСТЬ
Михаил Ковалевский оставил нам большое творческое наследие, потому что был он поэт, переводчик, любивший Шиллера и Гете… Он был и художник, мастер народного творчества, в котором удачно уживались резчик по дереву и кости, чеканщик, график. Многогранное искусство присутствовало в его жизни параллельно с основным занятием: начиная с 70-х годов прошлого века Михаил Ковалевский более 30 лет преподавал иностранные языки, обучая студентов в Николаевском кораблестроительном институте, в институте культуры, аграрном университете, на филфаке Николаевского филиала НУ «Киево-Могилянская академия» и других вузах. Из этих долгих плодотворных лет – более двух десятилетий он заведовал кафедрой иностранных языков в НКИ…
Это если коротко и поверхностно – о нашем горожанине Михаиле Ковалевском. А если заглянуть поглубже – откроется Вселенная, космос одного отдельно взятого человека.
Вертясь и космической пылью пыля,
Из чрева Вселенной явилась Земля.
И так уж случилось, что в этой пыли
В меня воплотилась частичка Земли.
«Частичка Земли» воплотилась в него во вполне конкретном месте – в далекой сибирской деревне Николаевка, на левом берегу могучего Енисея. Потом уже, живя в южном Николаеве, он будет страшно скучать по родным местам и будет снова и снова возвращаться к ним – в своих поездках и в своем творчестве. А более всего станет скучать по лесу: сибирская тайга, полноводный Енисей, деревянная изба под раскидистым кедром, лесная опушка – эти темы навсегда останутся самыми любимыми.
На юг умчатся северные ветры.
Перегорит рябиновый закат.
Качнут ветвями на прощанье кедры,
Листвой березы вслед прошелестят.
Взовьется лайнер, как стрела из лука.
В тайге его проводит взглядом зверь.
Прощай, Сибирь! Еще одна разлука
Мне суждена… Надолго ли теперь?
Его живопись необычна. Картины написаны… цветными карандашами. И в этом – их прелесть. «Начал рисовать карандашом… не потому, что понимал неиссякаемые возможности такой живописи. Просто в деревне, где проходило мое детство, красок достать было невозможно… Вот я и пристрастился к цветным рисункам», – вспоминал Михаил Тимофеевич. А с годами, совершенствуя свою «карандашную технику», он понял, что цветные карандаши как нельзя лучше передают чистоту и легкость лесного воздуха, «кудрявость» бескрайних лесов, поэзию одинокого дерева.
Не менее талантливо его цветной карандаш запечатлел берега Ингула и Буга, скромную природу Кинбурна. А вот эти небольшие по формату работы – старые крепости Каменца-Подольского – созданы при помощи простого карандаша и… черной пасты. На первый взгляд, совершенно не подходящий для художественного творчества инструмент – шариковая ручка. А в итоге – сколько поэзии в этой черно-белой графике, оригинальной по выразительности исполнения и законченности композиции!
Резьба по дереву тоже родилась из любви к природе. Глаз художника, бродящего по лесу, не мог не остановиться на причудливых корягах, корне погибшего дерева, эффектных наростах-капах, в которых так явно проглядывали людские лица. Из древесных фантазий мастера родились «объемные портреты»: Сергей Есенин и Лев Толстой, Александр Сергеевич Пушкин, лермонтовский Казбич, «печальный Демон – дух изгнанья» и другие. А интересные корни – дары земли – благодаря его резцу, превратились в статуэтки куницы, глухаря, филина, соболя, олененка… Мордочки этих птиц и зверушек полны лукавства и доброты и очень близки по замыслу к детским игрушкам.
Начиная с простых вещей, со временем Михаил Тимофеевич увлекся более сложными техниками работы с древесиной. Например, маркетри – что-то вроде мозаики по дереву: мозаичный набор картины выполняют из кусочков шпона разных древесных пород. В технике маркетри автор создал не только «портреты» лесных обитателей, но и целый ряд природных и городских пейзажей: «Кинбурн. Лебеди над морем», «Зимняя ночь», «Рысь», «Пан».
Ему были интересны и другие виды декоративно-прикладного искусства: самостоятельно освоил чеканку по меди, резьбу по кости. Особенно удачным получилось семейство костяных слонов, вырезанных автором с доброй симпатией и юмором, – ироничных, словно в противовес традиционному ряду ширпотребовских «этажерочных» слоников, модных в первой половине XX века.
РАБОТА ДУШИ И СЕРДЦА
Поэзия составила значительный пласт его судьбы. И результат поэтической деятельности оказался очень достойный: 11 стихотворных сборников и одна книжечка прозы; членство в Союзе писателей России.
Был в жизни Михаила Тимофеевича человек, который «одним своим присутствием» сыграл определенную роль в становлении Ковалевского как поэта. Этот человек – знаменитый русский писатель, «сосед по Сибири» Виктор Петрович Астафьев, на повестях которого выросло не одно поколение любителей хорошей литературы. Они с Ковалевским несколько раз встречались у Астафьева в деревне Овсянка, а для истории осталось письмо, написанное сибирским писателем Ковалевскому в 1991 году: «Сборник у вас получился хороший, хотя и с налетом любительства (речь идет о первом поэтическом сборнике «Флейта Пана», – прим. авт.). Есть стихи – «Лесам», «Прощание с Сибирью», «Зерно», «Облако», «Настроение» и большая часть второй половины книги – зрелые, с ними можно выходить на любую, даже самую взыскательную публику»… А вообще сборник производит впечатление «личной летописи», этакой задушевной беседы с хорошим человеком – самим собою. И это замечательно! Это такая теплая и добрая отдушина, и работа души, сердца, пока еще не усталого, и светлой головы, поэтические звуки и озарения»…
Одиннадцать берез,
Холм из венков и роз.
Одиннадцать берез,
Обнял их взглядом все я.
Одиннадцать берез
Роняют капли слез,
Пришедшие из русла Енисея.
Одиннадцать берез
И сосенки вразброс.
Душа скорбит, душа в плену недуга…
Одиннадцать берез,
Я к ним слезу принес –
Соленую слезу из южной глади Буга.
Эти стихи Михаила Ковалевского посвящены Виктору Астафьеву, у могилы которого растут 11 берез. Их листва увлажняется дыханием Енисея, и березы «плачут» каплями росы.
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РАЗВЕДЧИК
Преподавательская и творческая жизнь Михаила Ковалевского была у всех на виду. Но долгое время никто из его близких и друзей не знал, что «затесались» в его биографию несколько «тайных» лет, когда он, выпускник Ленинградского института иностранных языков, был резидентом советской разведки в Германии. Официально он значился советником посольства. «Я был нацелен на ведомство Рейнгарда Гелена, известного «серого генерала», бывшего шефа немецкой разведки. В каком плане шла работа? Как-то повлиять на что-то, общаться с людьми, связанными с ведомством… Мы не занимались добыванием сведений, к примеру, о каком-то оружии, как военная разведка. Ну а если такие «вещи» и попадались, то никто никогда и нигде, конечно, ими не брезгует», – рассказал однажды в интервью Михаил Ковалевский.
Он в совершенстве знал немецкий и английский языки, говорил и читал на французском, итальянском, шведском, испанском, португальском… В Ленинградский иняз тогда отбирали не по «уровню владения» языком, а по «способности овладения»… Михаил Ковалевский продемонстрировал редчайшие способности к восприятию чужих языков и великолепное произношение.
Вернувшись из Германии домой, Михаил Ковалевский закончил филфак Омского пединститута, затем аспирантуру при Московском институте иностранных языков, тут же защитил кандидатскую диссертацию, после чего и стал, согласно официальным дипломам, профессором филологии. Молодая семья Ковалевских начала свою жизнь в Омске, но климат не подошел детям. И ради них родители переехали в Николаев – поближе к солнышку и морю. Так Михаил Тимофеевич стал «нашим».
СВЕТ ПАМЯТИ
Памятный вечер, посвященный Михаилу Ковалевскому, подготовили сотрудницы библиотеки им. М. Кропивницкого. Здесь собрались друзья, николаевцы, которые знали и любили нашего необычного горожанина. Своими воспоминаниями, впечатлениями поделились литераторы Вячеслав Качурин, Илья Стариков, Евгений Мирошниченко, Валерий Бабич, глава общественной организации «Русская национальная община «Русич» Тамара Белоусова и глава организации «Русич-Николаев» Зоя Шаталова, представители литературных объединений «Стапель», «Золотой парус поэзии».
Вечер «сопровождали» выставка работ Михаила Ковалевского, экспозиция, состоявшая из его поэтических сборников, фото- и видеоматериалы. Николаевский композитор Евгений Долгов исполнил песню «Мы живы», написанную на слова Михаила Тимофеевича (она посвящена друзьям-разведчикам). Кстати говоря, он и сам неплохо пел, с удовольствием принимал участие в фестивале «Песни старого яхт-клуба».
А потом гитару взяла дочь Михаила Тимофеевича Юлия Ковалевская. Она выступила со своими авторскими песнями – написала музыку к отцовским стихам «Дельтаплан» и «Куда уходят корабли».
Время течет, как Волга,
Жизнь коротка, как выстрел.
Смотришь вперед – как долго!
Глянешь назад – как быстро!
Сколько самого основного
Сделать жизнь подсказала?
Смотришь вперед – как много!
Глянешь назад – как мало!
К прошлому небезучастна,
Мысль возвращает к предкам.
Смотришь вперед – как часто!
Глянешь назад – как редко!
Скользит дельтаплан бесшумно,
Восходящий поток нащупав.
Смотришь вперед – как умно!
Глянешь назад – как глупо!
Сначала паришь высоко,
Потом планируешь низко.
Смотришь вперед – как далеко!
Глянешь назад – как близко!
Такой большой мир уместился в одном неординарном человеке. Иным Господь не дает и десятой доли того, что дал деревенскому мальчишке Мише Ковалевскому, выросшему в простой многодетной семье. А в дар к талантам Господь присовокупил скромность, душевную доброту, трудолюбие, неиссякаемую способность радоваться жизни и черпать из природы жизненные силы.
Трудно рассказать о человеке такого масштаба в одной небольшой статье, поэтому мы предлагаем николаевцам, которые хотят узнать больше о Михаиле Ковалевском, увидеть его работы и почитать стихи, – зайти на Сайт памяти Михаила Ковалевского: http://www.kovalevskymt.mk.ua/author/admin/
Наталья Христова.
Фото Александра Сайковского.
Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике
Добавить комментарий к новости "Задушевная беседа с хорошим человеком"