Улыбка судьбы

Инициативной группой при Николаевской общественной организации «Интеллект» издается серия книг «Одаренные мудростью». Цель серии – сохранить историю нашего края, рассказать о тех людях, которые внесли и вносят существенный вклад в экономическое и культурное развитие Николаевщины, сделавших ее территорией мудрости. Уже изданы и вызвали значительный интерес у украинских и зарубежных читателей книги о Владимире Васляеве, Якове Погребняке, Николае Рябошапке, николаевских художниках Леониде Шкарубе, Михаиле Ковалевском, Юрии Одробинском.
Начата работа над сбором материалов и рукописью о жизни и творчестве николаевского педагога, кандидата физико-математических наук и соросовском профессоре Юрии Александровиче Белом, работавшем в Николаевском национальном университете им. В.А. Сухомлинского. Книга задумана как сплав воспоминаний работников университета, хорошо знавших Юрия Белого, и серии историко-психологических новелл, связанных с его жизнью и творчеством. Знакомим читателей с одной из этих новелл.
Времена не выбирают,
В них живут и умирают…
Крепко тесное объятье.
Время – кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
С нас – его черты и складки,
Приглядевшись, можно взять.
(Александр Кушнер)

Его арестовали внезапно. Старшина и двое солдат с красными погонами появились в казарме перед построением на отбой и вывели Юрия Белого за собой. Причину задержания не объяснили. Ночевал он уже в камере предварительного следствия, а на второй день после беседы с офицером из СМЕРШа без всяких объяснений перевезли из софийской тюрьмы в Румынию, в небольшой городок Констанцу. Белый понял: подальше от столицы Болгарии и чужих глаз. Здесь не было многочисленных иностранных посольств, всяческих представительств союзников. Сокамерники поговаривали, что этой тюрьмой ведает СМЕРШ, в нее попадают те, кто активно сотрудничал с немцами или воевал с партизанами. И отсюда только два пути: на расстрел за пособничество фашистам или на много лет в сибирские лагеря. Но его-то за что?
Почему-то именно здесь на Юрия почти каждую ночь наплывали видения детства. Где-то он вычитал, что такое всегда бывает у старых людей перед смертью. А ему всего-то – двадцать... Вот и сегодня привиделся родной дед по линии отца – Павел Иванович, которого он увидел в первый раз почти за десять лет до начала войны. Юрий хорошо себя помнит лет с пяти. В память запало, как в 1930 году родители прихватили его в гости к деду по отцовской линии, который служил священником. Большой дом с просторными комнатами соединялся к самой церковью. Стены многих комнат деда были увешаны большими и маленькими иконами и заставлены шкафами с книгами. Среди них преобладали старинные, в солидных обложках с дорогим золотистым тиснением. С той поры семейное благополучие и богатство в детском сознании навсегда слились с книгами. Юрий, начавший читать чуть ли не с горшка, тогда с радостным удивлением открыл рот. Дед заметил реакцию внука, кашлянул и сказал:
– Вот помру, и все это тебе перейдет…
– А когда ты помрешь? – захотел уточнить ребенок.
– Это как Бог решит… Только ему известно…
– А где живет Бог?
– На небе…
Юрий хорошо помнит, как в тот приезд перед сном мама вышла с ним погулять во двор. Он внимательно начал рассматривать черноту украинского неба, усыпанного блестками звезд, чтобы разглядеть спрятавшегося там Бога. Только так ничего и не заметил. Но таинство, подброшенное дедом в детское сознание, не пропало с годами. А приобретаемые с возрастом знания только делали тайну еще более привлекательной. Даже в армии, во время ночных дежурств, рядовой Белый прослушивал небо, подстерегая, не наплывают ли в нем гулы моторов фашистских самолетов, мог часами завороженно смотреть в его черную бездонность, мысленно выстраивая имена некоторых уже известных ему скоплений созвездий…
Дед ошибся. Его библиотека не досталась внуку. В стране коммунисты начали борьбу с религией, объявили ее опиумом для народа. Церковь деда разграбили, книги сожгли. Гогочущие пьяные мужики сбрасывали их в кучу. Дед старался вырвать свои ценности, а его колотили по рукам, спине. Книги вспыхивали не сразу. Вначале их твердые кожаные обложки коробились, словно от боли. А когда они распахивались, беззащитные страницы возгорались мгновенно…
Хорошо, хоть дед остался жив. Только сменил работу, стал трудиться на железной дороге. Это он еще перед войной, когда пятиклассники в школе начали изучать историю, раскрыл любознательному внуку, откуда пошел род Белых со странной цветастой фамилией. Оказалось, так запорожские казаки окрестили их предка – войскового есаула Сидора за раннюю седину усов и чуба. Позднее, как утверждал дед, Сидор стал первым кошевым атаманом Черноморского казачьего войска, подполковником русской армии, активным участником русско-турецких войн второй половины семнадцатого столетия. Это он привел казаков на Кинбурнскую косу, присоединил ее к российским землям. За что Херсонское дворянство избрало его своим предводителем. Его даже ранили где-то под уже завоеванным Очаковом, а похоронили прямо на Кинбурнской косе в быстро сколоченной небольшой церквушке. Но на дотошные вопросы о своем предке отец и мать, хотя и были учителями, отвечали неохотно и скупо. А отец, преподававший в Новомосковске Днепропетровской области старшеклассникам математику, однажды услышал подробный рассказ деда и даже вспылил:
– Папа, ну зачем вы забиваете голову советскому ребенку всяческой ерундой и семейным хламом… Вы же прекрасно понимаете, что этого делать сейчас не следует… Мало ли что может случиться…
Дед обиженно замолчал. Догадливый мальчик понял, что необычная семейная фамилия несет не только цветовой смысл. Наверное, она связана в прошлом с какой-то тайной, которую взрослые от него скрывают. А всякая таинственность – для детей притягательна. Может быть, именно с того случая и проклюнулся у него интерес к истории. Не случайно ведь говорят, что запретный плод сладок. В старших классах история, математика и литература стали любимыми предметами Юрия. Поэтому уже из книг он все-таки выведал, что когда в Краснодаре соорудили памятник царице Екатерине Второй, среди нескольких фигур самых близких ей людей, которые скульптор установил у подножия монумента, рядом с Потемкиным, Суворовым и еще двумя первыми казацкими атаманами, – была статуя и Сидора Белого. А на заднем плане размещались слепой кобзарь с поводырем. Только в 1920 году взъяренные революцией пролетарии снесли памятник полностью…
Позднее в Констанце Белому отчетливо привиделся их небольшой старинный городок Новомосковск, где он, вместе с родителями-учителями, жил перед войной. Рядом с городским парком, засаженным громадными многолетними дубами. И то злополучное воскресенье 22 июня, когда он вместе с отцом и младшим братом Виктором в парке возле репродуктора, висевшего на столбе, слушали по радио выступление Молотова. Потом радио умолкло, а Юрий громко прокомментировал:
– Ну, немцы, берегитесь… За десять дней вас Красная Армия сотрет в порошок…
Ему запомнилось непонятное тревожное молчание отца после его реплики и всей небольшой группы горожан, собравшейся под репродуктором…
А через два месяца немцы заняли Новомосковск.
После последнего допроса, который вел немолодой, хмурый лейтенант-особист, Белому почему-то приснился немец Иван. Так все взрослые и мальчишки их улицы в Новомосковске называли немецкого офицера-интенданта, квартировавшего по соседству. Юрий по совету отца успел еще в школе неплохо выучить немецкий язык и понимал, что на самом деле по-немецки офицера зовут Иоганн. Именно так он и обращался к нему всегда. За что немец сразу выделил его среди других сверстников. Иногда, приходя со службы подвыпившим, Иоганн коверкал русские слова, смешивал их с немецкими, пояснял жестами и рассказывал Юрию о своем сыне – тоже подростке, ровеснике Белого. Как-то он заявил:
– Нужно стрелять не пулями, а словами… Нихт шиссен кигел… вертер шиссен… Коп… Сюда, в голову, – немец постучал указательным пальцем по своему лбу. Потом добавил: – Сюда шиссен… херц… – Он ткнул себя в грудь. – Вот тогда будет победа… Виктория…
Благодаря этому оккупанту Юра усвоил, что, оказывается, немцы тоже бывают разными.
А лейтенант из особой части, который допрашивал Белого, в последний раз интересовался, откуда Юрий так хорошо знает немецкий. Пришлось объяснять, что еще со школы ему легко даются математика и языки. С седьмого класса он даже репетиторством подрабатывал. В восьмом классе у него появился друг Миша. Его отец был военным, им часто приходилось менять места жительства. Поэтому Мише тяжело давалась программа Новомосковской школы. Так Юрий, по заданию классной руководительницы, приходил к нему вечерами домой, чтобы подтянуть его по немецкому, физике и геометрии. Миша оказался парнем смышленым, успевшим побывать в городах разных республик, повидать многое. И они подружились…
Еще особист очень интересовался, а зачем Юрий заводит знакомства с белоэмигрантами, откуда он знает бывшего министра временного правительства, который сбежал в Болгарию после революции. Для чего так старательно учит болгарский. Белый объяснял лейтенанту, что не все убежавшие во время революции из России не любили свою страну. Это хорошо доказала недавно закончившаяся война с фашистами. Среди партизан Болгарии, Франции и других стран было много тех, кто не понял значение Октябрьской революции. Но и на сторону Гитлера не перешли, не стали предателями Родины. А взяли в руки оружие для борьбы с немцами, чтобы помочь советской армии.
Под недоверчивым взглядом допрашивавшего Белый подробно пояснял, почему его заинтересовал болгарский язык. Он очень похож на родные украинский, русский, которые знает с детства. Болгарские слова и выражения запоминаются сами, их не надо ему учить. И в доказательство приводил примеры: жизнь – живот; кошка – котка; хорошо – добре; девушка – госпожица; почему – защо. Если нужно спросить, сколько лет человеку, то болгары говорят так: на колко те години?..
Белоэмигранты интересуют его потому, что еще со школы увлекается историей. Ему нравится, как болгары сберегают память о прошлом. Вот даже и при немцах они сохранили в центре Софии памятник русскому царю Александру Второму. Называют его царем-освободителем… Да, он общается с болгарами, но не все иностранцы – враги СССР.
Лейтенант слушал объяснения, насупив брови. В конце допроса сказал:
– Раз ты строишь из себя такого умного, не хочешь ни в чем признаваться, завтра приезжает из штаба полка мой начальник, пусть он с тобой разбирается… Посмотрим, что ты ему наплетешь… Он тебя быстро в СМЕРШ переправит…
Но наступивший день неожиданно развернул дело в другую сторону. Когда охранник завел Юрия в комнату для допроса, сидевший за столом подполковник оторвался от папки с бумагами, глянул на него внимательно, поднялся со стула и подошел вплотную:
– Солдат, а я, кажется, тебя знаю… Ведь тебя Юрием звать?
Оказалось, это был отец того Миши, с которым до войны в Новомосковске приходилось заниматься дополнительно по вечерам. А когда Белый спросил о Мише, подполковник замолк. Глубоко вздохнул:
– Под Берлином, за неделю до Победы погиб.
И после паузы добавил:
– До сих пор не могу привыкнуть…
Потом подполковник интересовался, с какого времени Юрий служит в армии, какие обязанности выполняет, что стало с его родителями.
В тот же день с Белого сняли арест, и ночевал он уже в родной части…
Так судьба в первый раз улыбнулась Юрию.
Илья Стариков.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике