Отмена пожизненного заключения: благо или популизм?

С учетом специфики журналиста, пишущего на криминальные темы, я регулярно слежу за попытками внесения изменений в некоторые законодательные акты отдельными народными депутатами. Столкнулся с такой закономерностью: чем больше в стране уровень преступности, тем чаще как в обществе, так и в СМИ поднимаются вопросы о гуманности в отношении лиц, отбывающих наказание в местах не столь отдаленных. К призывам о всяких амнистиях я уже привык. Но эта тема задела за живое.
Она касается возможного помилования лиц, отбывающих пожизненное заключение. Напомню, что в свое время после окончания с отличием Рязанской высшей школы МВД СССР, готовившей кадры для системы ИТУ, я более десяти лет проработал заместителем начальника колонии усиленного вида режима в селе Константиновка Арбузинского района. И по роду службы мне доводилось решать вопросы, связанные с помилованием осужденных. Обычно осужденный, отбыв определенный срок, сам или с помощью родственников направлял слезное прошение на имя главы государства, которое тогда уходило в далекую Москву. Но прежде чем подать документы на подпись, его рассматривали клерки специальной Комиссии по помилованию. После тщательной проверки документов они направлялись главе в виде проекта Указа. И когда он его подписывал, выписка из данного Указа приходила в колонию. Это был специальный бланк, по диагонали которого проходила красная полоса. Далее начальник спецчасти знакомил с ним осужденного. А вскоре зону облетала весть: Коляну пришла «красная бумага». Обычно помилование было двух видов. В первом случае осужденному сокращался срок наказания. В другом – при наличии небольшого срока – зк освобождался от наказания.
Приблизительно по такой схеме помилование осуществляется и ныне. В мои руки попала интересная статистика: как ранее миловали осужденных Президенты Украины. Так, Леонид Кучма в 2000 году помиловал 1351, а Виктор Ющенко в 2006 году - 1018 человек. А вот Виктор Янукович не шибко жаловал своих бывших собратьев по тюремным нарам: в 2011 году он помиловал четверых, а в 2014-м - всего двоих осужденных. Зато Петр Порошенко в 2015 году помиловал 67 осужденных. Причем значительная часть лиц, которых помиловал Порошенко, отбывали срок за убийство. Подавляющее большинство из них совершили это преступление на бытовой почве. Ими оказались преимущественно женщины, воспитывающие малых детей. А совершали они эти убийства своих мужей или сожителей, находясь в состоянии аффекта. Будучи избитыми ими до полусмерти, они хватались за нож или топор и наносили своему мучителю смертельные удары. Анализ этого свидетельствует о том, что, согласно акту помилования, этим женщинам всего лишь сокращали срок отбытия наказания. И это может свидетельствовать об истинном гуманизме нынешней власти.
Однако с недавних пор ряд представителей общественности и некоторые народные депутаты начали высказывать мысль о возможном помилования лиц, приговоренных к пожизненному заключению.
Раскрою эту тему шире. До марта 1997 года осужденных, совершивших жестокое убийство двух и более человек способом, опасным для окружающих, с последующим глумлением над трупом, а равно убийство малолетнего ребенка или женщины, заведомо для убийцы находящейся в состоянии беременности, приговаривали к смертной казни - расстрелу. На зэковском жаргоне это звучало как «помазать лоб зеленкой». Сотрудники администрации СИЗО называли их «смертниками». А блок отдельных камер, где они содержались, назывался «блок смертников». И он находился под усиленной круглосуточной охраной. К слову: по поводу того, как приводился в исполнение смертный приговор, даже существовали различные мифы. Наиболее распространенным был такой: якобы заключенный шел по узкому коридору, и специально отряженный сотрудник – обычно офицер МВД, стрелял ему в затылок из табельного пистолета «ПМ». Хотя на самом деле все было до банальности просто: после того, как осужденного за тяжкие преступления суд приговаривал к расстрелу, его помещали в одиночную камеру тюрьмы. Давали время написать прошение о помиловании на имя главы страны. После чего тянулись мучительные дни и месяцы томительного ожидания. Недаром «смертники» характеризовали этот период так: ожидание смерти – гораздо страшнее ее. Но проходило определенное время, и в тюрьму приходил документ с отказом в помиловании. Зеки называли его «черная бумага». И вскоре наступало время приведения данного приговора суда в исполнение. «Смертника» приводили в отдельную камеру и ставили к стенке. А сам расстрел происходил в присутствии ограниченного круга лиц: начальника тюрьмы, прокурора и тюремного врача. Начальник тюрьмы зачитывал документ, которым осужденному было отказано в помиловании. И давал команду: «Именем… привести приговор в исполнение!». Затем следовал выстрел в упор. После чего доктор, удостоверившись в том, что осужденный мертв, констатировал его смерть. Далее члены комиссии подписывали акт о приведении приговора в исполнение. Труп родственникам не выдавали, а лишь отправляли им его личные вещи и уведомление, что приговор такого-то числа приведен в исполнение. Труп запаковывали в гроб, который под усиленной охраной отвозили на заранее определенное кладбище. Там его быстро хоронили в ранее выкопанной могиле и без свидетелей. А вместо креста на ней вкапывали столб с номером. Затем личное дело расстрелянного «смертника» отправляли в архив.
Напомню, что расстреливать преступников в Украине прекратили в марте 1997 года. Я в то время проходил службу в должности пресс-офицера Управления уголовного розыска УМВД области. Руководство УИТУ разрешило мне побеседовать с глазу на глаз с одним из последних «смертников», находящихся тогда в Николаевском СИЗО №2. Это был Николай Кержаков. В ходе расследования было установлено следующее. Освободившись в мае 1995 года, он к себе на родину в город Горький не поехал. А остановился в Николаеве у своего кореша, «откинувшегося» раньше и проживавшего у сожительницы на улице Лазурной. В тот весенний день, после совместной пьянки, он стал приставать к подруге кореша, и на этой почве у них возник скандал, переросший в драку. Будучи моложе и физически сильнее визави, Колян схватил кухонный топорик и размозжил корешу голову. Увидев жуткую картину, сожительница убитого и зашедшая к ним в гости соседка подняли крик. Тогда, стремясь избавиться от ненужных свидетелей, Кержаков тем же топориком для рубки мяса прикончил двух молодых женщин, нанеся им множественные раны, несовместимые с жизнью. От их предсмертного крика проснулись двое малышей: хозяйки квартиры и ее соседки, и подняли рев. По словам убийцы, вид свежей крови подействовал на него возбуждающе, и остановиться он уже не смог. Все тем же окровавленным топориком он зарубил и малышей, неся каждому по десятку ран. После чего как ни в чем не бывало помылся в ванной и доел не успевший остыть борщ. Собрав личные вещи, он покинул залитую кровью невинных жертв квартиру с намерением быстрее уехать к матери в Горький. Но в спешке потерял свой паспорт. И, слоняясь по притонам, решил сделать новый паспорт. Однако на это нужно было время. А за этот период сыщики УУР вышли на его след и задержали его уже на вокзале. Мне с ныне покойным начальником Управления уголовного розыска УМВД области полковником милиции Николаем Алексеевичем Москаленко довелось присутствовать на его допросах. Затем был суд, который и приговорил Николая Кержакова за зверское убийство четырех человек к расстрелу.
Вот с этим кровавым убийцей мне и довелось несколько часов беседовать в одиночной камере. В ходе этой беседы Николай поведал мне, что он недавно обратился к Богу и верит, что тот простил его за сотворенный смертный грех. И в подтверждение этому показал имевшиеся в камере несколько икон и церковную литературу.
Возможно, Бог и простил кровавого убийцу, а вот Закон – нет. И по моим сведениям, 30 декабря 1996 года смертный приговор в отношении Кержакова был приведен исполнение в «расстрельной» камере одной из украинских тюрем. Оказывается, находясь в камере «смертников», он вел дневник. Его мои бывшие коллеги и передали мне. Убийца писал в нем, что Бог простил его, и после освобождения он собирается начать жизнь с чистого листа.
Вот примерно такая категория осужденных ранее отбывала и ныне отбывает пожизненное заключение. Взять хотя бы того же Сергея Ткача, на счету которого 32 только доказанных убийства. За серию этих кровавых преступлений журналисты нарекли его «пологовским маньяком».
Согласно имеющимся данным, ныне в Украине отбывает наказание около 2000 лиц, приговоренных к пожизненному заключению, из них 23 женщины. 400 человек из их числа остались в местах лишения свободы на оккупированной территории Донецкой и Луганской областей. Причем некоторые «пожизненники» там были освобождены и пополнили ряды боевиков. А некоторые сбежали во время артиллерийских обстрелов колоний, где отбывали наказание. Кстати, имеют место случаи, когда их передавали для дальнейшего отбытия наказания из учреждений, базирующихся в т.н. ДНР – ЛНР, на подконтрольную Украине территорию.
Также, по данным статистики, ежегодно к пожизненному заключению суды приговаривают до 50 человек. И ни для кого не секрет, что их число будет расти.
По моему мнению, у разных категорий людей, ратующих за помилование таких лиц, - свои цели. Правозащитники настаивают на этом ради призрачного гуманизма. А вот прагматичные чиновники и депутаты преследуют чисто экономические цели. Мотивируя тем, что их нужно кормить, поить, одевать, надежно охранять. Как показывает практика, одного такого осужденного охраняют и обслуживают от 3 до 5 человек. А им тоже нужно платить зарплату. Прибавьте к этому бытовое обслуживание, а также инженерное обеспечение системы охраны. И все эти немалые затраты тяжелым бременем ложатся на плечи страны.
Вот такие мысли возникли после ознакомления с информацией о возможном помиловании лиц, приговоренных к пожизненному заключению. Но, как говорят в народе: поживем - увидим…
Владимир Зацеркляный.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике