Последний патрон депутата Дмитрюкова

«В тот момент Совет, являвшийся детищем революционных рабочих и солдатских масс, был главным центром. Сюда приходили владельцы типографий и просили оценить ту или иную работу с точки зрения ее «полезности революции».
3 марта совещание представителей петроградских банков попросило у Совета разрешения «немедленно открыть банки». Бывшая фаворитка Николая II, знаменитая балерина Кшесинская| обратилась в Совет с просьбой вернуть ей особняк, реквизированный во время революционного междуцарствия и занятый в основном большевистскими организациями. Великий князь Михаил просил Совет выделить ему поезд для проезда из Гатчины в Петроград и получил ответ: «Поскольку уголь дорог, гражданин Романов может купить билет и ехать в обычном поезде на равных правах с другими гражданами».
С утра до ночи Совет осаждала «толпа просителей, промышленников, солдатских и рабочих депутатов, офицеров, предпринимателей, студентов, мужиков с котомками и какими-то бумагами в руках и плачущих женщин.
Уже тогда всех этих «советчиков» нужно было взять под пулеметы и стрелять, стрелять, стрелять! Пока бы дух этого вонючего сброда не рассеялся из столицы…
У меня остался в револьвере всего один патрон, нужно его как-то использовать…».
Эта цитата взята из дневника секретаря IV Государственной Думы Ивана Ивановича Дмитрюкова, который скрупулезно описывал все вокруг себя происходящее целых 27 лет.
Анархия в столице, накануне отречения императора Николая II, вызвала у депутата стресс и утрату личностной воли.
Он просматривал заголовки ежедневных газет и не верил своим глазам: «Пьяные матросы убили коменданта Кронштадтской крепости адмирала Вирена», «Дезертиры облекли клодтовский памятник Петру I в красную мантию с надписью «Вся власть народу», «В Пороховском переулке убит и ограблен действительный тайный советник Забелин»…
Ему хотелось бежать из этого «проклятого города», но… выходить на улицу было опасно. Петроград после 18.00 вымирал. На площадях дезертиры палили костры и пили водку из казенных магазинов Бравеля, Ванникова и Смурова. Напившись, солдаты беспорядочно палили из винтовок по воронам, случайным прохожим и в освещенные окна домов.
Иван Дмитрюков кинул остатки вчерашних дров в камин и забылся в бредовом сне, в котором мелькали светлые картинки из детства – осколки старого мира.
Осколки
старого мира
Иван Иванович Дмитрюков родился 20 декабря 1871 года в старинной дворянской семье, что владела громадными земельными угодьями в Калужской губернии.
Семья по мужской линии была известна стране благодаря деду, который был известным археологом, педагогом и предводителем курского дворянства. Отец – Иван Александрович – отставной жандармский штабс-капитан, слыл рачительным хозяином и… консерватором.
Освободительная крестьянская реформа императора Александра II не коснулась поместий Дмитрюковых.
Старый вояка собрал на площади своих бывших крепостных и заставил прочитать царский Манифест. «Вот, общество, - сказал барин, - теперь вы свободны и можете отправляться на все четыре стороны, хоть в Америку. Кто хочет со мной остаться – милости прошу, будем жить по-старому».
Все без исключения захотели опять «жить по-старому». Дело в том, что три поколения помещиков Дмитрюковых занимались промышленным овцеводством. Они купили несколько имений в Херсонской губернии, построили кошары на землях в Вознесенском, Ананьевском и Одесском уездах.
Тонкое руно ежегодно раскупалось на ярмарочных аукционах текстильными мануфактуристами, а с 1869 года купцы стали проводить фьючерсные сделки, оплачивая свой риск авансовыми платежами под осеннюю стрижку.
Дмитрюковы заключали также прямые договора с английскими, немецкими и бельгийскими фабрикантами, отправляя шерсть из Николаевского и Одесского портов.
Дело было очень прибыльным и… выгодным для подневольных крестьян. Община не платила барину ни копейки аренды за землю, и никто не работал на господской пахоте (барщине).
Один раз в год, по установленному сроку, каждая семья отправляла работника в херсонские имения «на кошары» и… всё. На этом подневольный крепостнический труд заканчивался. Для селян в Центральной России – это был курорт.
Крестьяне в имениях Дмитрюковых были зажиточны, многие обучали своих детей в гимназиях и заводили собственные предприятия.
Барин построил в имениях четыре приходских школы, две больницы и помогал общине деньгами на строительство храма. Бесприданным девкам давались от барыни деньги, а отставным бобылям-ветеранам выделялся лес на возведение дома. Кто ж пойдет из такой «неволи»?
Эти старые осколки детского мира сопровождали парламентария до конца жизни.
Бредовый сон перенес думского секретаря в Калужскую гимназию. «Отец Иоанн читает без голоса молитву на «Законе Божьем». У него нет голоса, а в дырке на горле блестит стальная трубка для пищи. Он воевал в турецкую войну, и янычарская пуля достала монаха в полковую литургию перед боем. Священник был без голоса, однако все его слушали, и никто не шалил на его уроке… Осколки детства. Кто их соберет в картинку?».
На улице за окном прогремели ружейные выстрелы. Иван Дмитрюков задернул штору и вновь посмотрел на револьвер.
Револьвер
Этот пистолет он выиграл на пари с жандармским капитаном Устюжаниновым. В 1891 году Иван Дмитрюков, недавний выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета, по просьбе отца уехал «присматривать» за херсонскими имениями. Однако он скоро заскучал «в родовом бизнесе» и устроился работать поверенным в Елисаветградский филиал конторы Фогта.
Первое дело – уголовщина. Ситуация простая: телеграфист убил свою молодую жену из револьвера марки «Кольт». Пуля попала женщине между глаз, изуродовав лицо. Присутствовало целых три свидетеля, которые за ресторанным столом наблюдали неспешное развитие семейной ссоры. Все видели, что произошло.
Новому адвокату доверили эту безнадежную защиту. В конторе все хотели посмеяться над неоперившимся юнцом и… лениво наблюдали, как движется дело.
Дмитрюков нанял за личные деньги неизвестного баллистика – аналог эксперта у Конан Дойля – который доказал, что пуля была выпущена из другого пистолета.
Сейчас для всех криминалистов подобная ситуация – букварь, а тогда эта методика только начинала использоваться. Внимательный осмотр стен трактира выявил настоящую пулю от «кольта», которая застряла в потолочном фризе и по определению не могла попасть в голову жертвы.
Вскоре был найден и настоящий револьвер, и сам преступник, который стрелял в женщину из-под стола. В общем шуме трактира два выстрела слились в один. Убийца – бывший любовник – не хотел быть ответственным за незаконнорожденное от него дитя. Тогда пришлось бы стреляться на дуэли с оскорбленным мужем.
Иван Дмитрюков вскоре становится авторитетным адвокатом, переезжает в Санкт-Петербург, и его гонорары растут. Он открывает собственную контору и одновременно состоит помощником присяжного поверенного при судебной палате.
В 1904—1907 годах молодой юрист избирается постоянным членом Калужского губернского по крестьянским делам присутствия, входит в правление местного дворянского собрания, а также губернского и Лихвинского уездного земских собраний.
В 1907-м Иван Иванович выбирается от дворянской курии гласным Государственной думы сначала 3-го, а потом и 4-го созывов от Калужской губернии.
В парламенте он вошел во фракцию «правых октябристов», которая впоследствии выдвинула Дмитрюкова на должность думского секретаря.
На должности думского
секретаря
Секретарь Государственной думы – хлопотная должность. Он возглавляет всю парламентскую канцелярию, имеет целых пять заместителей, которые выбираются всем составом депутатов на пять лет.
Именно в канцелярию стекаются все стенографические отчеты заседаний. Здесь в архивах скапливаются все тексты, произнесенные гласными с трибуны и в качестве реплик с места.
В феврале 1917-го было предотвращено несколько попыток поджога собрания парламентских документов. Некоторые депутаты не хотели предавать гласности свои выступления на заседаниях закрытых комиссий (по обороне, по армии и флоту и т.д.), которые не попадали в ежедневные газеты.
Иван Иванович Дмитрюков в первый же день воспользовался своим правом начальника канцелярии и уволил весь предыдущий штат делопроизводителей, начальников отделов, простых клерков и даже курьеров, которые были замечены в торговле информацией для прессы. Он набрал новых людей и учредил должность охранного товарища (заместителя по безопасности).
Государственная Дума третьего созыва – единственная, которая сумела проработать полностью отпущенный Конституцией срок. Иван Дмитрюков принимал активное участие в обсуждении проекта Закона о всеобщем образовании.
Стенографические отчеты свидетельствуют, что бывший адвокат вступил в жестокую полемику с правыми конституционными демократами, которые предлагали ввести для поступления в высшие и средние учебные заведения некий «стандарт знаний» - прообраз современного ВНО.
Этим решением сотни тысяч крестьянских детей, окончивших сельские церковно-приходские школы, отсекались от дальнейшего обучения в гимназиях и университетах.
Иван Дмитрюков предложил дифференцировать «государственный стандарт знаний» для сельских, уездных и губернских школ. Полемика по этому вопросу заняла целых восемь (!) томов стенографического текста.
Депутат Пуришкевич махал рукой в сторону депутатов «трудовиков» и ядовито осведомлялся: «Вы, уважаемый Иван Иванович, хотите, чтобы наши дети и внуки слушали чтения по слогам с высокой трибуны?». (Некоторые депутаты из трудовой фракции были неграмотны).
Дмитрюков откликался немедленно и жестко: «Я хочу, прежде всего, чтобы сегодняшние гласные утратили на время свой скотский облик и прислушались к чаяниям простого народа».
Ивану Ивановичу удалось сделать почти невозможное. В Закон об образовании он включил поправку, которая давала 100% преференцию налогообложения для всех землевладельцев, купцов, подрядчиков и фабрикантов, что содержат на свои средства учебные заведения для начального народного образования.
Проще говоря, все деньги, потраченные на содержание деревенских школ, полностью изымались из номенклатуры имперских налогов, а если частные средства превышали податную сумму, то государство доплачивало разницу из бюджета.
20 октября 1912 года Иван Иванович был избран в IV Государственную Думу от съезда землевладельцев. Он сразу вошел во фракцию «Союза 17 октября», а после ее раскола перебрался к земцам-октябристам.
Он продолжал выполнять хлопотные обязанности секретаря и одновременно был членом нескольких «не хлебных» комиссий: по исполнению государственной росписи доходов и расходов, бюджетной, по военным и морским делам, для рассмотрения законопроекта о шлюзовании порожистой части реки Днепр, для оказания помощи раненым и пострадавшим во время войны и других.
Дмитрюков в декабре 1914 года совершил эпатажный поступок. Он организовал депутатскую экскурсию в Зимний дворец, в четырех залах которого, по распоряжению Николая II, были размещены три госпиталя для раненных бойцов на 5 600 коек.
Здесь простыми санитарками (12-часовой рабочий день) трудились дочери императора – великие княжны и Александра Федоровна – царица.
Экскурсия вызвала эмоциональный шок у гласных. Буквально за полгода аналогичные госпитали возникли в Абрамцево, Сергиевом Посаде, Муромцеве… Всего 172 крупных землевладельца откликнулись на инициативу монарха и стали содержать лечебные учреждения в своих имениях.
В августе 1915 года Иван Иванович Дмитрюков был избран Думой в состав Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства.
В дни Февральской революции его единогласно делегировали во Временный комитет Государственной думы. Он вынужден был участвовать в переговорах представителей общественности с великим князем Михаилом Александровичем в Мариинском дворце, в ходе которых Дмитрюков настаивал на необходимости отречения императора Николая II и возложения регентства на великого князя.
Он пробовал выступать с речами перед манифестантами в Таврическом дворце. Участвовал в частных совещаниях членов четвертой Госдумы и вошел в состав Комиссии о выделении пособий пострадавшим от революции.
Иван Дмитрюков проявлял недюжинную активность, пытаясь сохранить существующий государственно-конституционный строй. В сентябре 1917-го он вступает в Радикально-демократическую партию, добивается созыва совещания общественных деятелей, которое должно было наметить пути спасения России, но… все напрасно. Анархия захлестнула древнюю Россию.
В октябре 1917 года большевики произвели переворот в Петрограде. Иван Иванович Дмитрюков не принял новую диктатуру.
В первые дни Советской власти патрули из дезертиров ходили по квартирам зажиточных горожан с обысками. Стучались в дверь, показывали непонятный мандат Петросовета, изымали все ценное и уходили. При сопротивлении обывателей просто убивали.
12 января 1918 года в квартиру Ивана Дмитрюкова постучались. В дверном глазке хозяин увидел трех небритых мужчин в шинелях с винтовками. Он пошел в свой кабинет и… выстрелил последним патроном себе в рот.
Cергей Гаврилов.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике