Пустой пьедестал

В далеком детстве, в конце 50-х, в заросшем травой Варваровском парке под кронами старых гледичий стояла, помнится, странная каменная тумба — пустой постамент. Раньше тут в полный рост высился штампованный - не то из гипса, не то из бетона - «Великий Кормчий». Потом разжалованного «Генералиссимуса» как-то незаметно, под покровом ночи, сняли и куда-то дели. А пустой постамент остался.
К нему быстро заросла народная тропа. Как только перестали к нему цветы возлагать по праздникам - так и затянулась утоптанная дорожка жестким пыреем да мягким спорышом.
Впрочем, весной, в субботники, когда выгребали прошлогоднюю листву и осыпавшиеся стрючки гледичии, когда по старому парку весело дымили костры из жухлого бадылья и отсохших веток, - заодно белили и пустой пьедестал. Заботливые хозяйские руки и его, бесполезного, мазали свежей известкой, чтоб не бросался в глаза, неухоженный. И тогда опустевший постамент как бы становился естественной и безобидной частью предпасхального пейзажа.
Мальчишками мы исхитрялись взбираться на него, дурашливо примеряя монументальные позы. Взрослые, замечая наши шалости, реагировали по-разному. Одни потешались вместе с нами, другие укоризненно качали головой, проходя мимо. Лишь один - одноногий фронтовик, вечно подвыпивший и суровый, - грозил тяжелым костылем, выкрикивая что-то о «благодарностях Верховного Главнокомандующего», и потемневшие медали на его засаленном пиджаке звенели, наливаясь гневом…
Став немного старше, я прочитал короткое стихотворение Александра Твардовского, и оно запомнилось на всю жизнь:
Дробится рваный цоколь монумента,
Взвывает сталь отбойных молотков.
Крутой раствор особого цемента
Рассчитан был на тысячи веков.
Пришло так быстро время пересчета,
И так нагляден нынешний урок:
Чрезмерная о вечности забота -
Она, по справедливости, не впрок.
Но как сцепились намертво каменья,
Разъять их силой — выдать семь потов.
Чрезмерная забота о забвенье
Немалых тоже требует трудов.
Все, что на свете сделано руками,
Рукам под силу обратить на слом.
Но дело в том,
Что сам собою камень -
Он не бывает ни добром, ни злом.
Всегда вспоминаю эти строки, глядя на пустой пьедестал, нелепо торчащий посреди главной николаевской площади и декоративно, наспех, закрашенный патриотическими цветами. Нет, не вздыхаю ностальгически по «Великому Вождю», которого варварски свергла торжествующая толпа. Ну, свергли — и ладно, время его прошло, в музейный двор — там ему самое место.
Но что - после этого главная городская площадь похорошела? Стало легче нам всем жить и дышать?..
Не должно быть пустых пьедесталов! Уберите ее к черту вовсе – эту дурацкую обезглавленную тумбу, символ зависшего межвременья!
Потому что для одних она торчит в центре города восклицательным напоминанием о былом величии и стабильности.
Для других — лезет в глаза бесполезным немым укором: дескать, не уберегли, не сохранили.
А для некоторых служит соблазном — наспех водрузить туда собственного скороспелого кумира, альтернативного золоченого идола, чтобы свято место не пустовало.
А голуби растерянно кружатся над опустевшим постаментом, суеверно боясь залетать в пространство, которое занимала вынутая из него бронзовая фигура. Чуют пернатые - это мертвая зона.
Владимир Пучков.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике