«… Сентября 24 вечером распоряжения к штурму бастиона были кончены. Охотники, в числе 410 человек, вызванные из 13-го и 14-го егерских полков, и из Черноморского флота, ожидали с полуночи в крепостном рву сигнала к атаке. Охотниками командовали: егерями 13-го егерского полка подпоручик Злотницкий, а 14-го полка подпоручик Тихменьев. Матросами командовал флота лейтенант Зайцевский.
Добровольцы вошли в город через пролом и двинулись к центру крепости, никого не встречая на своём пути.
Турки в то время были заняты отбитием ложной атаки пехотинцев генерал – фельдмаршала герцога Веллингтона.
Когда враг опомнился и бросился на охотников, чтобы выбить их из центральных улиц, то был отброшен штыками матросов и егерей. Целых два часа охотники удерживали проход в своих руках и только по приказу князя Лобанова-Ростовского в полном порядке оставили позиции…
В этой вылазке истреблено более 400 неприятелей. Потери наших воинов –храбрецов составили 4 убитых и 38 раненых. Лейтенант Зайцевский, получив ранение в руку от разрывной турецкой пули, не оставил командования и привел своих матросов на адмиральский корабль «Париж», где был встречен самим государем-императором…».
Корреспондент газеты «Московские ведомости» поместил в октябрьском номере подробный отчет боевых действий русской армии при осаде Варны 24 сентября 1828 года.
Русско-турецкая война, в поддержку борьбы греческого народа против османского ига, была чрезвычайно популярна в российском обществе. Для Николая I это был военный дебют после разгрома восстания декабристов. Он прибыл на фрегате «Флора» в эскадру Грейга и поднялся на борт флагмана «Париж».
Русскому царю установили на баке телескоп, через который он наблюдал за героическими действиями матросов-охотников (морская пехота) под командованием лейтенанта Ефима Петровича Зайцевского.
Когда десантники вернулись на корабль, император обнял раненного офицера, торжественно произвел его в капитан-лейтенанты, вручил орден Святого Георгия Победоносца 4 степени и велел выдать царский консегнанс (премию) 2000 рублей серебром на излечение раны.
Впоследствии молодому офицеру были пожалованы орден Святого Владимира 4 степени с бантом, и золотое оружие с надписью: «За храбрость».
С этого времени для Николая I в Черноморском флоте были два «эталонных» офицера: Александр Казарский – командир брига «Меркурий» и Ефим Зайцевский – офицер линейного корабля «Париж».
Эталонный офицер
Ефим Петрович Зайцевский родился в Николаеве в 1800 году. Его отец – Петр Данилович – купец первой гильдии объявил свой капитал в 50 000 рублей за четыре года до рождения сына.
Купец 1-й гильдии в Российской империи – человек уважаемый. Он может прийти в присутствие самого губернатора со шпагой, его нельзя по суду подвергнуть телесному наказанию, нельзя в его доме разместить солдат, нельзя поставить на колени «в приветствии особы графского и княжеского достоинства», нельзя… много чего нельзя.
Капитал в пятьдесят тысяч рублей – весомый аргумент уважать человека. На 50 000 можно купить небольшой город у польского магната в Малороссии. Чтобы заработать такие деньги нужен талант.
Купец Петр Зайцевский был талантливым бизнесменом. Он прибыл в Николаев неизвестно откуда. Денег у него не было, но… «грамоте был обучен и мог перетолмачить турецкое письмо».
Его затребовал к себе обер-штер-кригс-комиссар флота, бригадир и кавалер Михаил Фалеев. Они долго говорили и… подружились. Михаил Леонтьевич сосватал за грамотного парня дочку отставного секунд-майора, и дал своему протеже свадебный подарок – подряд на строительство в Николаеве «красных лавок» для греков.
Петр Зайцевский вскоре стал крупным «каменным» подрядчиком молодого города. Он (почти за бесплатно) возвел дом Дерибасу на Никольской и в награду приобрел от флота заказ на сооружение магазинов в порту.
Разбогател очень быстро. Купил 130 десятин земли (современное село Зайчевское), разбил сад, вырыл «рыбные пруды» и стал жить помещиком. Здесь у него 28 декабря 1800 года родились сыновья-близнецы: Ефим и Даниил.
Судьба Даниила Зайцевского неизвестна, зато Ефим остался в истории русской культуры, как поэт-романтик «пушкинской поры».
Двенадцатилетним подростком он был определен в николаевскую школу гардемаринов и в 1817 году был выпущен в Черноморский флот. Через полтора года ему присваивают звание мичмана и отправляют служить на брандвахтенный корвет «Шагин-Гирей».
В первой четверти ХIХ века Николаев превращается в литературный форпост на юге России. Здесь служит молодой Даль, постоянно живет писательница Анна Петровна Зонтаг и проездом бывает Александр Пушкин.
Два мичмана Владимир Даль и Ефим Зайцевский крепко подружились. В апреле 1823 года их одновременно перевели служить на бриг «Мингрелия». Оба начали писать стихи.
У Даля литературный дебют имел печальные последствия. Через три месяца он был снят с корабля и отдан под суд за подозрение в написании пасквиля на жену военного губернатора Алексея Грейга.
Романтические элегии Ефима Зайцевского, наоборот, имели счастливую судьбу. Они понравились Анне Зонтаг, которая составила протеже молодому поэту. Пять его стихотворений были опубликованы в альманахе «Полярная звезда», издаваемом декабристами Кондратием Рылеевым и Александром Бестужевым.
Оценка этих поэтических опытов со стороны «коллег по цеху» нам известна из глухих косвенных источников. Поэт Василий Туманский, который вместе с Пушкиным служил в канцелярии Воронцова, написал 5 июля 1823 года из Николаева в Петербург Бестужеву: «В моих разъездах по Херсонской губернии виделся я с рифмоплетом Зайцевским, который просил меня доставить к тебе, остроумный и милый Сашенька, стишки свои для напечатания в Звездочке».
Стороннему читателю нравилась поэзия молодого мичмана. Она была доступной и лишена всякой вычурности. Вот отрывок из стихотворения «Развалины Херсонеса»
«Я прихожу к тебе и тщетно б стал
искать
Здесь града славного и поверять преданья:
Везде ничтожества и тления печать!
По сим ли насыпям и камням познавать
Следы блестящего держав
существованья?
И это ли удел искусства и труда?
Печальный памятник и опыта и знаний!
Увы! Таков конец всех наших начинаний:
Коснулось время к ним – и нет уж их следа!
Племен неверная история покажет
Страницы темные потерянных веков
И любопытному сомнительно
расскажет…».
Александра Пушкина привлекли стихи Зайцевского. В начале 1824 года мичман переводится в Одесский порт. Здесь он бывает в канцелярии губернатора и знакомится с великим поэтом накануне его отъезда в Михайловское.
Впоследствии Пушкин будет всячески содействовать поэтической карьере молодого офицера. Стихотворения Ефима Петовича появятся на страницах «Литературной газеты» у Дельвига, в журнале «Маяк» у Бурачка, «Новостях литературы», «Невском альманахе», «Северных цветах». «Телескопе», и «Сыне Отечества».
Зайцевский становится известным поэтом в обеих столицах. Его печатают многие альманахи и толстые литературные журналы. Офицер успешно продвигается по службе. В 1827-м его производят в лейтенанты.
Однако настоящая слава посещает Ефима Зайцевского во время русско-турецкой кампании 1828-1829 годов. Во время штурма крепости Варна он, командуя морским десантом из 110 матросов-охотников, ворвался в пролом между двумя куртинами крепости, совершил рейд в центр города, «истребил множество неприятеля, заклепал 6 медных орудий и был поражен разрывною турецкою пулею».
Вылазка морского десанта происходила в присутствии императора Николая I, который наблюдал сражение из телескопа, установленного на баке флагманского корабля «Париж». Лейтенант Зайцевский был обласкан царем. Ему присвоили звание капитан-лейтенанта и тут же дали орден Святого Георгия Победоносца 4 степени.
На флоте появились сразу два героических офицера, на которых нужно было равняться: командир брига «Меркурий» Александр Казарский и офицер линейного корабля «Париж» Ефим Зайцевский.
Однако слава и награды для капитан-лейтенанта имели оборотную сторону. Врачи не смогли «залечить рану», левая рука сохла, появились симптомы «обезьяньей болезни». С карьерой боевого офицера было покончено. Император Николай I своим личным указом, вопреки существующим правилам, отправляет Зайцевского на службу в Департамент иностранных дел, сохраняя за ним морское звание – капитан 2-го ранга.
Капитан 2-го ранга
Служба в консульском присутствии Департамента иностранных дел Санкт-Петербурга – дело не обременительное. Размытые функциональные обязанности, анализ международной корреспонденции, дипломатическая переписка и внутренние доклады-отчеты. Это клуб, куда приятно заходить.
У Ефима Зайцевского – много свободного времени. Он окунается в литературную жизнь столицы. Пишет стихи и общается с известными писателями и поэтами. Здесь офицер в зените славы, его называют «морским гусаром» и «двойником Дениса Давыдова».
«Морской» и «сухопутный» гусары вступают друг с другом в тесную переписку. В начале 1830 года в «Литературной газете» Александр Пушкин печатает стихотворное приветствие Ефиму Петровичу Зайцевскому от Дениса Давыдова. Очень любопытный текст.
«Счастливый Зайцевский, поэт и герой!
Позволь хлебопашцу-гусару
Пожать тебе руку солдатской рукой
И в честь тебе высушить чару.
О, сколько ты славы готовишь России,
Дитя удалое свободной стихии!
Лавр первый из длани камены младой
Ты взял на парнасских вершинах;
Ты, собственной кровью омытый,
другой
Сорвал на гремящих твердынях;
И к третьему, с лаской вдали колыхая,
Тебя призывает пучина морская.
Мужайся!- Казарский, живой Леонид,
Ждет друга на новый пир славы...
О, будьте вы оба отечества щит,
Перун вековечной державы!
И гимны победы с ладей окрыленных
Пусть искрами брызнут от струн
вдохновенных!
Давно ль под мечами, в пылу батарей
И я попирал дол кровавый,
И я в сонме храбрых у шумных огней,
Наш стан оглашал песнью славы?..
Давно ль... Но забвеньем судьба меня
губит,
И лира немеет, и сабля не рубит».
Буквально через номер Пушкин публикует ответное приветствие Зайцевского отставному генерал-майору Давыдову. Журналисты пишут хвалебные статьи под заголовками: «Герой наполеоновской войны протягивает руку признательности Ахиллесу турецкой кампании» и «Поэт-партизан соединился с морским гусаром в высокой поэзе!».
В 1834 году Ефим Зайцевский последний раз общался с Александром Пушкиным. «Литературная газета» опубликовала его знаменитое стихотворение «Черное море».
Как в час вечерний, милой девы
Любви веселые напевы;
Как лира Пушкина; как тень
Прохладной ночи в звездный день,
Как глас торжественной свободы
Над угнетенною страной;
Отрадны мне твой шум ночной,
Твои лазуревые воды
И тишина, и непогоды
Твоей стихии вековой!
О дальнейшей судьбе Ефима Петровича Зайцевского известно мало. В 1846-м, находясь при миссии в Неаполе, он произведен в капитаны 1-го ранга. С 1851 по 1853 годы офицер занимает должность генерального консула в Сицилии, а 28 июля 1853-го назначен состоять при миссии в Неаполе.
«Морской гусар» Ефим Зайцевский проявил себя хорошим дипломатом. Его стараниями королевство Сардиния отправило под Севастополь на Восточную войну 1853-1856 годов не три дивизии, как планировалось, а всего два батальона вспомогательных войск.
Для нажима на Сардинского короля Виктора-Эммануила II Ефим Зайцевский использовал старые купеческие связи своего отца. Он пригрозил монарху солидарной блокадой одесских зернотрейдеров, от которых бюджет королевства получал 40% общих поступлений.
Под занавес жизни Ефим Петрович перестал упражняться «высокою поэзою». Последний эмоциональный всплеск он выбросил на бумагу в 1837 году, когда узнал о смерти Александра Пушкина. Его стихотворение «На смерть поэта» написано «одним дыханием» и появилось на две недели раньше аналогичного от Михаила Лермонтова.
«О Пушкин! Пушкин! Кто б Пророком
Твоей кончины ранней был!
Тебя дух юности живил
Во взоре голубом глубоком
Играла жизнь избытком сил;
Ты вдохновение искусства
Своею лирой освятил,
Нам выражал России чувства,
Поэтов русских князем был…».
Многих твоя уж правит тризна,
И каждый твой пришлец, как вран,
Питается от наших ран,
От ран и язв твоих, отчизна!..».
Я лиру Пушкина любил,
И первый Пушкин, перед светом
Меня от Муз благословил,
Нас всех увлек своим полетом…».
Ефим Петрович Зайцевский прожил за границей целых тридцать лет. Он четыре раза приезжал в Николаев отдыхать на свой Зайчевский хутор. В 1859 году поэт выдал всем крестьянам «вольную с землей».
«Морской гусар» умер 25 сентября 1860 года во сне. Лег здоровым и не проснулся. Похоронили его на кладбище в Неаполе.
Хутор Зайчевский – современное село Зайчевское Жовтневого района Николаевской области – едва не стал вымороченным имуществом, которое в отсутствие наследников надлежало забрать в государеву казну, но… вмешался лично император Александр II: имение отошло в «белую слободу» – древний статус территории, где крестьяне не платили выкупных платежей и освобождались от государевых повинностей.
Сергей Гаврилов.
Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике
Добавить комментарий к новости "«Морской двойник» Дениса Давыдова"