Боня

Сколько он себя по мнит с того момента, как впервые увидел окружающий мир, эти голубые раскосые глаза всегда восхищались им. Та, которой они принадлежали, часто гладила его по голове. Когти ее были намного больше, чем у него, и пахли очень странно. Хотя он не любил всякие нежности, но от нее готов был терпеть все что угодно. Ведь именно она, когда он был совсем беспомощным, держала странный сосуд с мягким торчащим концом, из которого в рот вытекала белая приятная жидкость. Насосавшись, он всегда успокаивался, блаженно вытягивал все четыре свои конечности и засыпал.
Иногда во сне он начинал стонать. Совсем как человек, которому снится что-то плохое. Женщина, спящая рядом с ним, просыпалась, гладила его по голове. Видно, ей вспоминались рассказы о переселении душ.
Позднее, когда он подрос, начал самостоятельно осматривать свое жилье, случайно остановился напротив зеркала и обнаружил, что совсем не похож на свою мать.
Оказывается, догадался котенок, жители даже одной комнаты, спящие вместе, могут быть совсем разными… Вообще, вскоре он понял, что эти большеголовые существа, которые свободно передвигаются на задних лапах, не очень догадливые… Чтобы договориться друг с другом, они пользуются длинными звуками, причудливо соединяя их. Хотя он отлично улавливает, как даже после долгой беседы они не всегда достигают взаимопонимания. И расходятся рассерженными.
А ему для успешного понимания всего окружающего служит бесконечный мир запахов и звуков. Ведь у каждого предмета и настроения – свой аромат. Даже по звону посуды он точно узнает, что окажется в его блюдце на кухне. Нужно торопиться туда или не стоит. Это ему известно уже хорошо…
Усвоил прекрасно кот и свое имя: Боня. Почему назвали его именно так, он не знает. Ведь у этих двуногих существ непонятного – уйма. Впервые услышал он звуки собственного имени, как долго считал, от своей матери. Тогда он еще не мог стоять на своих лапках и та кормила его. А Боня благодарно заглядывал ей в глаза. После рассмотрения своего отражения в зеркале он долго размышлял, кем же приходится ему это странное существо: матерью или хозяйкой. И как нужно ее называть. Потом придумал ей такое имя:
– Мья-а- я-я-я…
Выговаривалось оно легко, тягуче. Когда в первый раз сообщал ей об этом, Боня сел на задние лапки, передние поднял кверху и повторил, глядя в родные глаза:
– Мья-а- я-я-я…
Ему казалось, что в таких звуках сливаются и детская благодарность за появление на свет, и какое-то новое чувство к большому красивому существу, так заботящемуся о нем.
Имя хорошо растягивалось, его можно было долго тянуть, когда Боню гладили по голове или щекотали ему живот. Его мяуканье, видно, нравилось и хозяйке квартиры. Заслышав свое имя, она склонялась над ним, иногда даже припадала к его щекам и усам своими губами. А у него от их запаха счастливо мутилась голова…
Днем большей частью Боня оставался в квартире один. Тоскливо посматривал в окно, поджидая, когда оно станет не таким ярким, и в дверях таинственно зашебуршит ключ. При этом он каждый раз припадал к полу, замирал, как охотник, хотя в жизни ни разу еще не встречал ни одной мыши. И на улице никогда не бывал. Но, видно, что-то свое закладывает природа каждому.
Хозяйка перед уходом чистила его туалет, освежала в одном блюдце воду, а в другом – вырастала новая горка корма на целый день. С ее возвращением вечером между шкафами в комнате зажигалось шумное небольшое окно. Чего только там не мелькает! Иногда Боня замечал в нем своих двойников. Но хозяйка высматривала что-то другое…
Спал он обычно в ее кровати, уткнувшись мордочкой в теплое плечо, и мурлыча от счастья. По утрам, просыпаясь, старался глубже втянуть свои когти и тихонько лапками перебирал черные, распущенные волосы хозяйки. Окрасом и пушистостью они походили на его хвост. Потом тщательно облизывал всего себя, чтобы выглядеть лучше, перед тем, как она проснется.
И только закончив прихорашиваться, звал ее:
– Мья-а- я-я-я…
Но даже в налаженной жизни может случаться всякое. Однажды после шуршания в двери хозяйка вошла не одна. С ней был такой же двуногий. С густым голосом и запахами, которые сразу не понравились коту. Он тоже пришелся гостю не по душе. Когда подошел к нему ближе, чтобы ознакомиться, на него громко топнули. Боня выгнул горбом спину, отошел и на всякий случай забился под диван. Но самое обидное случилось позднее. Хозяйка с гостем закрылись в комнате вдвоем, а про него забыли.
– Мья-а- я-я-я… – напомнил кот о себе под дверью несколько раз. Но ее до утра не открыли. Днем Боня ходил по опустевшей квартире, взобрался на кровать хозяйки и долго разбирался в каких-то новых будоражащих запахах, которые остались после ночи, проведенной здесь без него.
Когда вернулась хозяйка, Боня даже не притронулся к кучке корма, насыпанной ею, долго обиженно ходил возле нее, молча, только терся у ее ног, чтобы на него обратили внимание. Пока она не примостила его у себя на подоле платья, когда включила маленькое светящееся окно. В тот вечер хозяйка долго в нем что-то рассматривала, но все время почему-то гладила Боню по голове. И он простил ей обиду….
Кот быстро взрослел. А с возрастом в жизни меняется многое. Теперь по ночам Боне стали сниться его сородичи. Чаще всего одна, которую однажды показывали в светящемся окне. Такая же пушистая, как и он. Только не черная, а вся белая. Она игриво поднимала свой распушенный хвост, но когда он во сне приближался к ней, строила из себя недотрогу. Боня все-таки припадал к ней. Ему чудился запах хозяйкиных губ. И еще что-то похожее на то, что осталось в ее постели после ночи, которую она провела без него. И невольно у кота во сне вырывалось:
– Мья-а- я-я-я…
Постепенно голос Бони грубел. Эти крики спросонья, идущие из самой глубины его естества, становились все продолжительнее и громче. Они будили хозяйку, и она сбрасывала кота с постели.
Зовы Бони услышала соседка, которую он иногда видел в коридоре. Она зашла к хозяйке, и они долго говорили между собой, время от времени поглядывая на кота. Боня понял, что речь шла о нем. А через несколько дней соседка опять вошла к ним с большой кошелкой. Когда подняли крышку, из нее выпрыгнула красавица. Точно такая, какую он видел однажды в светящемся окне, и часто – в своих снах. Белая с головы до хвоста. Заметив Боню, она настороженно подвернула хвост. Соседка что-то сказала хозяйке, рассмеялась и ушла. А кот растерянно ходил по комнате, не зная, зачем оставили гостью и что они будут с ней делать дальше.
Но он заметил, что хозяйка тоже посматривает в их сторону. Она позвала гостью на кухню, подвинула ей Бонино блюдце, досыпав туда свежего корма. Они начали уплетать сообща и уже до вечера ходили рядом друг с другом.
Увидев, что хозяйка готовиться спать, кот растерялся. Он подошел совсем близко к гостье и впервые заглянул ей в глаза.
Они оказались совсем не такими, как у хозяйки, которые он привык видеть перед собой. Не раскосыми, а совсем круглыми, со странной желтизной по краям и с чужой черной палочкой зрачка. От неожиданности кот растерянно оглянулся. Увидел, что хозяйка улеглась в кровать, но наблюдает за ними. Боня отпрыгнул от гостьи.
– Мья – а – я – я – я, – вырвалось у кота непроизвольно, и он улегся рядом с хозяйкой. Даже лизнул ей плечо. А когда его начали гладить, Боня заметил всплеск радости в раскосости родных глаз небесного цвета. И у него закружилась голова от запаха и тепла знакомого тела.
Илья Стариков.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике