Тюремные были

Автор этих мини-рассказов, подполковник милиции в отставке Владимир Иванович Зацеркляный в 1979 году с отличием окончил Рязанскую высшую школу МВД СССР (специализирующуюся на подготовке специалистов для системы исправительно-трудовых учреждений). В сентябре этого же года начал службу инструктором политчасти, а в феврале 1982 года был назначен заместителем начальника колонии усиленного режима по воспитательной работе среди спецконтингента, затем продолжил службу в УВД области. За время работы в колонии усиленного режима, а затем и в уголовном розыске он, наблюдая за жизнью и бытом уголовников, изучил привычки и законы преступного мира, психологию различных категорий осуждённых. Настолько хорошо, что решил поделиться своими наблюдениями с нашими читателями.
ЛЁТЧИК
Однажды я обходил территорию жилой зоны колонии. Вокруг стояли тишина и спокойствие. Но вдруг из приоткрытого окна класса вечерней школы раздался громкий смех. Заглянув туда, я увидел нескольких осуждённых. Они пили «чифир», пуская по кругу закопчённую алюминиевую кружку. Среди них с плутовской улыбкой на довольной физиономии сидел дневальный школы Петро Макаренко – известная в зоне личность. Был он шутник и юморист, одно выражение лица которого вызывало непроизвольную улыбку. Про таких в народе говорят: «Василий Тёркин».
До осуждения Петро работал в колхозе обычным трактористом. А свой срок за банальное хулиганство он получил за то, что в ходе обоюдной драки в сельском клубе вместе с сестрой – бойкой девицей, избил парня из соседнего села, заглянувшего на танцы. Сестрица его тоже «тянула срок» в одной из женских колоний за то, что, поддерживая брата, ударила парня транзисторным приёмником по голове.
Ухмыляющаяся физиономия Макаренко свидетельствовала о том, что он только что рассказал корешам одну из своих «прикольных» историй, которых знал великое множество. И действительно, «Петруччио», как его шутливо называли друзья, поведал им следующее. Парень он молодой (всего 22 года), неженатый. Скуки ради принялся он строчить письма «заочнице» – тоже сельской девушке. Её адрес дал один из его дружков. Такое в зоне практикуется частенько.
Но вскоре в ходе этой «дружеской» переписки возникли недоразумения. В ответ на вопрос «подруги», что означает надпись на конверте «ИН 316/83», находчивый Петро написал, что он, якобы, по профессии лётчик и часто летает за границу на самолёте... ИН 316/83. На самом деле за этой аббревиатурой скрывалось название колонии – учреждение ИН 316/83. Кстати, в других письмах, которые зэки посылали своим «заочницам», они в качестве обратного адреса писали другой – ИТК-83. И в ответ на закономерный вопрос наивных «заочниц», что, мол, сие означает, писали, что они – курсанты засекреченного «Института торпедных катеров»!
Макаренко и далее продолжал дурачить простую сельскую девушку. Скрашивая серые будни сочинением пламенных посланий и коллективным чтением ответов на них. А самым большим шиком среди молодых зэков считалось получение от «заочницы» её фотографии, причём желательно цветной. Ну, а если та присылала своё фото в купальнике, за счастливчиком тут же укоренялась кличка «Дон Жуан», а его «рейтинг» резко поднимался.
Однако в той истории Петро несколько переборщил. В одном из своих очередных посланий он сообщил «возлюбленной», что недавно прилетел в Николаев из Южной Родезии(!!!). За этот полёт ему, якобы, должны заплатить не нашими, «деревянными» рублями, а настоящими американскими долларами. Но их, к сожалению, можно будет поменять на рубли только в одном из банков… Одессы. А для этого нужно время (дело было в далёком 1989 году). Поэтому он попросил «дорогую Танюшу» выслать ему переводом 200 рублей. А он их вместе с заграничными подарками скоро вернет при личной встрече.
Неиспорченная Танюша по простоте душевной быстро выслала своему «лётчику» требуемую сумму и стала ждать встречи с ним и подарков. Наверное, долго бы ей пришлось ждать этой радостной минуты…
Но, по-видимому, все же нашёлся человек, открывший ей глаза на то, что скрывалось под названием «ИН 316/83». И она прислала своему «Ромео» гневное письмо, которое он и читал «кентам»: «Ти що, Петре, мене за дурочку маєш? Чи ти думаєш, що я газет не читаю? Та вже пройшло декілька місяців, як твою Родезію офіційно перейменували у Зімбабве. Тому не мороч мені більше голову. І швидко вишли назад 200 карбованців. Бо я напишу на тебе заяву прокурору, хай тебе за це покарають і добавлять строк!».
Однако часть денег Петро уже потратил на «отоварку» в местном ларьке, а другую переслал на женскую зону сестрице-страдалице. У той как раз был день рождения. И ей было на что накрыть стол для своих подруг-зэчек.
Так вот, прочитав это письмо от «заочницы», Макаренко и просил у корешей совета: как ему выйти из щекотливого положения? Не преминув сострить: «Не пройшло і не треба. От ускочив у халепу. Бо газет не читав і не ходив на політзаняття. А тепер доведеться повертати «заочниці» ці гроші. Зате далі розумнішим буду. Час ще є!».
При этом он подмигнул своим корешам, и те вновь разразились громким смехом…
ГОЛОДОВКА
Неотъемлемой частью любой колонии является ШИЗО – штрафной изолятор. Сюда редко кто попадает по своей воле, разве в случае грозящей ему расправы от «коллег» или после проигрыша в карты, если не смог вовремя отдать долг.
Обычно в это помещение водворяются злостные нарушители режима, своим поведением отрицательно влияющие на основную массу осуждённых: отказчики от работы, те, кто притесняет лиц, вставших на путь исправления, «ширпотребщики» (изготовители запрещённых предметов) и прочая публика.
Нередко самые отъявленные из нарушителей режима, попав в ШИЗО, стремятся всякими правдами и неправдами вырваться из «трюма» (так осуждённые называют ШИЗО за наличие в дверях камер корабельных иллюминаторов из толстого стекла). Ради этого они идут на всяческие уловки и ухищрения: симулируют тяжкую болезнь, имитируют падение в обморок. А наиболее опытные из них делают себе «мастырку»: режут свою кожу острым концом черенка алюминиевой ложки, заточенным до остроты бритвы о штукатурку камеры. Или вскрывают себе вены с помощью «мойки» – половинки лезвия безопасной бритвы, которую они умело прячут в складках своей одежды и даже во рту под языком. Однако самым верным способом вырваться на волю ушлые зеки считают объявление… голодовки.
Так было и в тот раз. За отказ от выхода на работу, систематическое невыполнение норм выработки на объекте «Гранитный карьер» группу осуждённых водворили в штрафной изолятор. Казалось бы, обычная практика в работе ИТК.
Однако вскоре, как на грех, в колонию должна была прибыть комиссия из Киева по проверке соблюдения надлежащих условий содержания осуждённых, исходя из принятых международных норм. При посещении колонии различными комиссиями члены каждой из них непременно старались проверить условия содержания осуждённых в ШИЗО и ПКТ (помещение камерного типа, в котором особо злостные нарушители режима содержались на срок до 6 месяцев).
Ушлые зэки это хорошо знали, оттого и решили использовать выпавший им «шанс». Ведь в колонии хорошо работал «зоновский» телеграф, и лица, содержащиеся в ШИЗО и ПКТ, таки узнали о приезде высокой комиссии.
На ежедневной прогулке во дворике ШИЗО его обитатели сговорились «насолить» администрации колонии, объявив массовую голодовку.
За несколько дней до приезда комиссии более десятка осуждённых заявили, что они объявляют голодовку. Причём шестеро из них объявили «мокрую» голодовку – когда пьётся только вода. Четверо же самых отъявленных нарушителей режима «подписались» на сухую, отказавшись даже от приёма воды. Такого в зоне давненько не было...
Затевая все это, зачинщики рассчитывали на то, что комиссия обязательно посетит ШИЗО. И, увидев в нем измученных, истощённых узников, разжалобится и даст команду руководству колонии немедленно их освободить. И выйдут эти страдальцы из «трюма» гордыми и несломленными. После этого все зэки их зауважают, станут они в зоне «королями».
Об этой задумке прекрасно знали сотрудники ИТК. Оттого все офицеры, присутствовавшие на совещании по подготовке к приезду комиссии, пришли к мнению: нужно сделать всё возможное, чтобы выбить этот козырь из рук «заговорщиков». Руководство колонии, начальники отрядов стали проводить с голодавшими беседы, убеждая их отказаться от продолжения этой голодовки. Но те на уговоры не реагировали, продолжая голодать. Нужно было принимать неординарное решение…
Тогда начальник колонии назначил расширенное совещание с участием контролерского состава. Слово получил прапорщик Щепцов. За время многолетней службы в колонии усиленного режима Василий хорошо изучил психологию осуждённых. Никто и ничто не могло укрыться от его пристального взгляда. Оттого за принципиальность и «вредный» характер зэки дали ему кличку Вася-редиска. Он об этом знал, но особо не расстраивался. Наоборот, его самолюбие тешило, что когда он нёс службу в суточном наряде, в зоне всегда был порядок, и у «жуликов» (так обычно контролёры называли осуждённых) никакие «левые» номера – игра в карты под «интерес», употребление наркотиков или изготовление «ширпортреба» – не проходили.
Не раскрывая заранее своего плана, Щепцов убедил ДПНК (дежурного помощника начальника колонии) в этот день поставить его дежурить в ШИЗО.
Приняв смену, Василий досконально всё проверил, как того требует Устав внутренней службы. А тут и время обеда подошло…
Большинство нарушителей быстро похлебало доставленный из столовой постный супчик, съело перловую кашу, запив её жиденьким чайком. И опять в камерах ШИЗО и ПКТ продолжился трёп, до которого так горазды зэки. Одни рассказывали засаленные анекдоты, другие травили байки о своих приключениях на воле, победах над женщинами, удачно осуществлённых кражах.
Лишь голодающие молча лежали на своих нарах, сохраняя оставшиеся силы и сквозь дремоту слушая радиоточку. К этому времени раздатчик пищи отнес в столовую их пайки, от которых они демонстративно отказались.
Вот тут-то Василий и принялся играть свой «спектакль» одного актёра. Будто бы обращаясь к своему напарнику, начал ушлый прапорщик свой «монолог»: «От життя пішло, Вітьок. Доки цих жуликів нагодуєш, сам з голоду помреш. А ну, що там мені жінка в торбу поклала? От вредна, знову цю варену ковбасу та яйця. І як же я тепер їх сирими їсти буду? Мабуть, краще я їх присмажу…».
После этого у открытой двери, ведущей в коридор, вдоль которого располагались камеры ШИЗО и ПКТ, Василий поставил табурет с включённой электроплиткой. В сковородку бросил пару кубиков маргарина, несколько кружочков молочной колбасы, а сверху вбил пару яиц. Вскоре по коридору заструился такой запах, от которого можно было проглотить собственный язык…
А прапорщик, «закрепляя» свой успех, продолжил: «Тепер хоч пообідаю по-людськи. А то що воно за служба – на голодний шлунок…». И стал с аппетитом уплетать своё блюдо, смачно грызя молодые огурцы.
После этого Василий продолжил: «Треба ще й кофейку попити, щоб дотриматись до кінця цієї зміни».
Букет ароматов: жареной колбасы с яйцами и «бразильского» кофе, достиг ноздрей голодавших. Вытерпеть его они не смогли, даже при всей их кажущейся стойкости. И зэки со злостью начали стучать ногами в двери своих камер.
А Вася, попыхивая «козырной» (с фильтром) сигаретой, подошёл к одной двери и невозмутимо спросил: «Що вам, хлопці, треба?». Те в один голос заорали: «Начальник, пайку давай!». «Що, знімаєте голодовку?», – продолжил испытывать их терпение Щепцов. «Так би й давно. Пишіть заяву», - добавил он. И пока голодающие писали заявление об отказе от голодовки, прапорщик вызвал по телефону дежурного врача медсанчасти ИТК. Вскоре пришёл врач, осмотрел «страдальцев», определил, какую именно пищу можно им принимать. Затем из столовой принесли обед. И узники быстро заработали ложками, хлебая едва тёплый супчик, который после нескольких дней голодовки показался им очень вкусным.
А вечером уже вся зона прознала, что зэки, водворённые в ШИЗО, сняли голодовку.
К слову, эпизод с нашумевшей голодовкой долго помнили в колонии, о ней тут же рассказывали осуждённым, прибывающим в зону новыми этапами. И на протяжении нескольких лет после этого случая зэки не прибегали к такой форме давления на администрацию колонии.
А комиссия в колонию таки приехала. И какой-то «стукач» рассказал проверяющим о голодовке. Члены комиссии, посетив ШИЗО, решили узнать, была ли она на самом деле? Стали расспрашивать осуждённых. Один из принимавших в ней участие с невинным видом заявил: «Да вы что, гражданин начальник, какая голодовка? Это мы проверяли на себе «разгрузочную» диету. Вы знаете, помогает. Теперь и аппетит у нас хороший, и самочувствие нормальное. Если хотите, можем и вам дать рецепт этой эффективной диеты...».
Владимир Зацеркляный.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике