Как научить город летать?

Не так давно совместными усилиями издательств «YMCA-Press» (Париж) и «Русский путь» (Москва) была выпущена в свет новая книга Михаила Бузника «Прочь – гравитацию». В ней значительное место занимают произведения, посвященные Николаеву, с которым автор неразрывно связан многочисленными нитями. Об этом и пойдет речь в рецензии, но прежде чем непосредственно перейти к «николаевскому следу» в текстах нашего земляка, следует сказать несколько слов об особенностях его мироощущения и поэтической манеры, которые предопределяют то, как Михаил Бузник видит город.
Форму стихов, созданных Михаилом Бузником, лучше всего описать словом «эпифания»: зримое или слышимое проявление божественной силы. Слова снисходят к автору, как озарения, как вспышки ярких и неожиданных видений, которые нужно успеть записать. В них небесное и чудесное отражает земное, а обыденное ведет к мистическому и таинственному. Именно так творили А. Рембо, В. Хлебников, А. Вознесенский и многие другие любимые Михаилом Бузником поэты. Вот как описывает такой способ творения Дж. Джойс: «Под эпифанией Стивен понимал внезапную духовную манифестацию – будь то в беседе, в жесте или в ходе мыслей, достойных запоминания. Он считал делом, достойным литератора, регистрировать эти эпифании с крайней заботой, полагая, что это весьма деликатные и мимолетные состояния души». Конечно, в таком диалоге с горними силами традиционная рифма и четко определенный ритм строки являются чем-то вроде тяжелых цепей, которые сковывают духовные энергии, выделяющиеся во время контакта земного творца (автора) и Творца Небесного (Бога). Михаил Бузник видит выход в обращении к верлибру (свободному стиху), максимально синхронизованному с интимными ритмами бытия.
Новая книга Михила Бузника является фиксацией таких озарений, но по сравнению с предыдущими творениями автора в ней значительно настойчивей звучит трагическая музыка. Все написанное Михаилом Бузником (как и сама поэтическая форма его произведений) – это призыв к полету, к выходу за пределы земного притяжения, к преодолению всего того, что не дает человеку раскрыть свою свободу. Михаил Бузник ненавидит суетность, тщеславие, зависть, злобу и – главное – ложь. Но теперь в настроениях автора наметился тревожный поворот. Прочь – гравитацию, говорит он. Так верующий говорит дьяволу: «Уйди прочь!» Так человек духовный заклинает: «Долой приземленный материализм, ибо я хочу летать!» Иначе быть не могло: книга писалась под диктовку нашего страшного времени. Вот почему чуткий слух автора фиксирует и записывает леденящие душу строки: «Ангелы, ходящие по пыльце тюльпанов красных – касаются крови убиенных на войнах».
Вот в каком грустном контексте прочерчивается в книге «николаевский след». Он представлен прежде всего образами людей, сыгравших значительную роль в городской жизни. Речь идет о Христофоре (Викторе) Бузнике, отце Михаила Бузника, выдающемся ученом и организаторе науки, и Владимире Чайке, мэре Николаева, так стремительно и неожиданно ушедшем в мир иной. При всем несходстве этих двух выдающих личностей, их объединяет одно: оба они стремились взлететь ввысь, расширить горизонты бытия, но оба пали жертвой внутренней раздвоенности, жестокой необходимости принимать ложь, в которой приходится жить.
Духовная биография Христофора (Виктора) Бузника, рассказанная в книге, далека от «канонического образа», созданного историками местной науки. Тревожный, наполненный болью монолог об отце Михаил Бузник открывает эпиграфом из А. Фета: «Так человек сгорел». В тексте, который является фиксацией целой серии озарений в прошлое – во «время, которого уже нет» – предстает миф об Отце: о талантливом исследователе, о созидателе, о тонком аналитике эпохи и – о мученике! Мученике неправды, с которой ему приходилось идти на компромисс ради самого главного – реализации своих замыслов. Беспартийный Христофор (Виктор) Бузник, рвущий на себе рубашку после возвращения с заседания ХХIII съезда КПСС, оплакивающий убиенных в ГУЛАГе, возмущенный взрывами церквей – как далек этот честный портрет от парадных фотографий член-кора и орденоносца.
Владимир Чайка – еще один мученик неправды, о котором пишет Михаил Бузник. С мэром города Николаева его связывала искренняя и многолетняя дружба. Снова предельное сосредоточение духа и снова серия ярких вспышек, воскрешающих ушедшего в небытие близкого человека. И снова боль раздвоенности, порожденная теми неестественными состояниями, в которые помещает индивида уродливое общественное бытие. Ангелы радуются успеху человека, а соратники и сограждане – нет: «Но в это же время тысячи глаз людских уснуть не могут. Мешает он им. Власть у него многая… Но радостью он правит. И доносы летят». Глубокая травма заставляет болеть чуткие души и запускает неизлечимые болезни.
Конечно, гравитация тянет вниз (а точнее, в могилу), но она нередко творит дивные по красоте явления. «- Как удивительны водопады! – говорит Христик», сын автора, в прологе к книге. Притяжение земли вытягивает водные струи, которым мы так изумляемся. Точно такой же эффект производит прорвавшийся в высоты дух, приземляемый материей. Гравитация убивает тогда, когда люди не умеют ее использовать для своих возвышенных целей. Собственно о полете, который должен обязательно состояться в результате борьбы с гравитацией, и говорит Михаил Бузник. Некоторым читателям его стихи-озарения могут показаться непонятными и даже трудными для восприятия, но на самом деле он рассказывает о самых простых и элементарных вещах: Вера, Надежда и Любовь и их мать София учат видеть мир глазами любви, благодаря чему тленное становится вечным, а тяжелое - летающим. Таков секрет «невесомой навигации», о которой вопрошает Христик.
Вот почему притяжение все-таки было преодолено. Каждое научное достижение Христофора (Виктора) Бузника, о котором говорится в книге его сына, – это пунктирное изображение победного полета человека, одержимого творческой мыслью. Поразительны финальные аккорды его биографии-поэмы: зная о своей скорой кончине, ученый, превозмогая боль, дописывает свою последнюю книгу. Кроме Христофора (Виктора) Бузника и Владимира Чайки, в книге «Прочь – гравитацию» представлены также многие люди, жившие в Николаеве. Над миром высоко парит образ матери, отдавшей много лет служению семье и преподаванию немецкого языка в кораблестроительном институте. В текстах упоминаются профессор Леонид Семенов, к которому Михаил Бузник ходил в обсерваторию вместе с родителями, и первый секретарь Николаевского обкома КПСС Трофим Трофимович Поплевкин, а также другие имена. Все они отмечены светоносными энергиями, раздвигающими темноту и переносящими их ввысь, туда, где пребывают другие творцы, духовно близкие автору: А. Рембо, С. Параджанов, А. Солженицын, Д. Ойстрах, Д. Шостакович, Э. Гилельс, В. Некрасов, Г. Шпаликов и др.
Особая роль в книге отведена сыну Христофорчику. Это реальный мальчик, который живет в Николаеве, чьими рисунками оформлена книга. Но в то же время он Человек, которому еще предстоит стать зачинателем нового жизненного цикла. С ним автор ведет самые сокровенные разговоры. Он – маленький мудрец, которому открыто сакральное знание. Своим умением видеть мистическую сторону вещей и задавать «детские вопросы» сын помогает отцу писать «Прочь – гравитацию». Он присутствует практически во всех текстах книги, и ему доверены все тайны жизни, вот почему уже в прологе автор выражает надежду, что именно Христофорчик сможет превратить книгу «в чайку или голубя – которые избавятся от всякого притяжения земного! – криками прорезанного». И ему же в эпилоге отведена роль «пророка», объясняющего причину, по которой мечта о полете так часто оказывается нереализованной: «Люди от всего тленного освобожденные – МОГУТ ИЗ КАМНЯ ВОДУ ИСТОЧАТЬ! Но почему от желающих их убить – отбоя нет?» Человеческая злоба и зависть подрезают крылья.
Михаил Бузник в своих озарениях видит Николаев отражением глобальных космических процессов, спланированных на небесах, и таким образом творит мифологию этого города. Ему интересны прежде всего те николаевцы и вообще те люди, которые сумели преодолеть гравитацию – дух тяжести. Вот почему, несмотря на трагические тона, в которые окрашена книга, Михаил Бузник учит город летать. Для этого нужно совсем немного: прежде всего перестать жить во лжи, почаще смотреть в Небо и не бояться расправить крылья!
Александр Пронкевич.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике