«Врадиевский процесс»: вал свидетельских противоречий

В Николеве продолжается рассмотрение по сути уголовного дела об избиении и изнасиловании врадиевчанки Ирины Крашковой. Процесс проходит по-прежнему в закрытом для прессы режиме. По делу уже опрошена пара десятков людей – свидетелей со стороны обвинения и защиты. Среди них около десятка сотрудников Врадиевского райотдела милиции, есть среди них и уволенные из рядов защитников правопорядка после штурма райотдела. Порой они дают просто таки интересные показания...
Так, один из них, по словам адвоката Ирины Руслана Радецкого, помощник оперативного дежурного, показал, что ночью, когда было совершено преступление, в райотделе все спали. Свет был выключен, но тем не менее он смог увидеть в темноте и идентифицировать... ногу спящего капитана Дрыжака. На вопрос, отчего милиционеры спали на дежурстве, свидетель ответил, что лично он весь день помогал родителям по хозяйству и очень устал.
Другой утверждал, что видел Ирину со спины на темной аллее улицы Маяковского, в то время как сама потерпевшая, с ее слов, находилась совсем не там и не в то время.
Интересно, что все допрошенные сотрудники и экс-сотрудники Врадиевского РО твердили суду о том, что они никогда не употребляли на службе спиртное, ведь они – люди в форме, и их призвание – охранять жизни и покой граждан...
Свои свидетельства по делу дали «девушка капитана Дрыжака» Юлия Ткачук и сестра Дмитрия Полищука Светлана Пырля. Обе их версии, по мнению представителей Ирины Крашковой в суде, не выдерживают никакой критики. Юлия считает, что Ирина Крашкова специально оговорила обвиняемых, в частности, ее жениха, из-за неприязненных отношений, каковые у нее сложились с самой Юлией. Именно это Ткачук рассказала в прокуратуре во время досудебного следствия – «сразу, когда Женю забрали». Свидетельница утверждает, что Ириной движет чувство мести и считает ту «девушкой легкого поведения». Юлия поведала о том, что у нее с Крашковой были «серьезные конфликты вплоть до рукоприкладства с моей стороны». Юлии очень не нравилось то, что Крашкова два года встречалась с ее отцом, которого таким образом чуть не увела из семьи.
– С Крашковой я познакомилась в последний момент, когда люди рассказали, что она встречается с моим отцом (Анатолием Ткачуком). Я пришла к ней в магазин, где та работала, мы подрались.
На вопрос о том, как сам Анатолий Ткачук отреагировал на случившееся с Ириной, и не вызывали ли его в качестве свидетеля, Юлия ответила, что «отец был в шоке, он подтвердил то, о чем я сегодня говорила, еще на досудебном следствии».
Также Юлия Ткачук передала журналистам флэш-карту, где, по ее словам, находятся результаты 52-х экспертиз, подтверждающих, что Ирину, во-первых, не насиловали, во-вторых, у потерпевшей 9 дней не было интимных отношений вообще.
А сестра другого обвиняемого – Полищука, «как по-писаному», отбарабанила свое свидетельство о том, что ее брат в ночь разыгравшейся драмы был все время на виду: сначала общался с ее мужем, затем плясал на дискотеке, потом, мол, отвез домой одну девушку, за ней – другую. А после 3-х часов находился уже дома. «Белый и пушистый», как говорится. А вот у брата Крашковой Геннадия на дискотеке возник конфликт...
По поводу показаний Ткачук Руслан Радецкий, адвокат Ирины, заявил, что именно Ирина была инициатором разрыва отношений с Анатолием Ткачуком еще 4 года назад. Все последующее время Ирина встречалась с молодым человеком, который имел в отношении нее серьезные намерения. «Зачем ей мстить Юлии Ткачук? Наоборот, той есть, за что мстить Ирине», – сказал Радецкий.
Что касается копий экспертиз, предъявленных Ткачук журналистам, и в которых якобы не имеется указаний на то, что Ирину насиловали, Радецкий ответил: «Их делали через две недели после случившегося. Понятно, что микротравм, присущих изнасилованию, уже не обнаружилось. Поэтому прокуратура подала ходатайство о том, чтобы судьи отнеслись критически к показаниям Ткачук». Мало того. Адвокат сообщил о звонках Ткачук свидетелям-милиционерам из опергруппы, выезжавшей к Ирине во Врадиевскую ЦРБ, и о том, что в ходе разговора она растолковывала тем, что именно им надо будет говорить в суде. Кстати, этот факт подтвердила и представитель гособвинения Наталья Высоцкая. Как выяснилось, прокуратура в ходе следствия проводила прослушивание телефонов этих свидетелей.
Также Руслан Радецкий, отвечая на вопрос о том, какими же все-таки неопровержимыми доказательствами против Дрыжака и Полищука располагает сторона обвинения, ответил, что в биоматериалах, взятых у Ирины после случившегося, присутствуют генетические материалы одного из обвиняемых. То, как он назвал их на самом деле, читатели, думаю, поняли.
В свою очередь адвокат Евгения Дрыжака Владимир Клименко также не молчит, используя интерес прессы на полную катушку: так, он абсолютно не сомневается в невиновности своего подзащитного: «Это редкий, поверьте, случай, когда адвокат настолько уверен в правоте своего подзащитного. Учитывая всю совокупность доказательств, которые были собраны по делу, утверждаю, что это так. Я не сомневаюсь в том, что Крашкова была избита, но сомневаюсь в том, что она была изнасилована. Кто на самом деле ее избил – надо выяснить, и это выяснится на суде». Он в который раз уверил журналистов в том, что эксперт не подтвердил факт изнасилования Крашковой и обвинил во лжи ее адвокатов, которые утверждают обратное, а вместе с ними и прокуратуру: «Я не боюсь об этом говорить: если они не согласны – пусть подают иск о защите чести и достоинства».
В свою очередь Стельмах, защитник Крашковой, говорит, что если Клименко считает, что его права нарушены – пусть подает иск сам: «Я советую Клименко все же почитать материалы дела – там есть результаты первичного осмотра: эксперт подтвердил, что травмы возникли вследствие изнасилования. И вообще: Клименко ссылается на те документы, которые сам же и собрал во время досудебного следствия. Он опрашивал свидетелей в том ключе, в котором ему было выгодно»...
Но не тут-то было. Буквально на следующий день Клименко во всеуслышание заявил о том, что «невиновность его подзащитного, как это ни странно, подтверждают доказательства, представленные стороной обвинения. Такое впечатление создается, что она является стороной защиты. Обвинители моего подзащитного представили стопроцентные письменные доказательства невиновности обвиняемых».
По мнению Клименко, именно они обеляют его подзащитного, а также майора Кудринского и Полищука. Таким образом, по-видимому, обе стороны апеллируют различными заключениями экспертов о том, была ли изнасилована Ирина Крашкова.
А на вопрос, не против ли он открытия процесса для СМИ, Клименко, проявив «заботу» о потерпевшей, сказал, что несомненно, против: она, дескать, не является юристом и не понимает, что разглашение сведений, «которые даже не каждый врач-гинеколог постеснялся бы озвучить», отнюдь не принесет ей пользы.
«Апогеем» абсурда стало очередное откровение В. Клименко, который все-таки умудрился подвести под это уголовное дело «политическую подоплеку». Правда, при этом несколько раз сославшись на то, что «это – мое субъективное мнение». Оно, мнение то бишь, состоит в том, что Клименко «точно знает, кто стоит за попыткой «оклеветать» и «дискредитировать» врадиевских сотрудников милиции». Согласно его «субъективному мнению», это не кто иной, как бывший первый заместитель Генпрокурора Украины Ренат Кузьмин. А вслед за ним – и Аркадий Корнацкий. Якобы Дрыжак и Кудринский участвовали в действиях против Корнацкого на полях Первомайского и Врадиевского районов Николаевской области. Отсюда и результат...
А что же потерпевшая? Каково ей приходится во время сложнейшего даже для юристов процесса? Она держится неплохо, с прессой общается редко. А когда доводится, охотно отвечает на вопросы. Правда, чувствует себя все хуже день ото дня: такой режим и взрослого мужика с ног свалил бы. Перед началом заседаний она, как правило, пьет седативные лекарственные средства, потому что «выдержать, когда в лицо говорят неправду – надо иметь железные нервы и не иметь такой травмы головы».
«Мне свою правду нужно не просто доказывать, а отвоевывать упорством и нервами, – говорит Ирина. – Но нашу волю не сломают».
Ирина всю неделю живет в Николаеве, потому что ездить во Врадиевку и оттуда ежедневно невозможно: четыре часа по плохой дороге – это не для ее состояния. Мама Ирины из-за плохого физического состояния на заседаниях не присутствует, но дочь ей звонит и рассказывает, как прошел день.
Ирина «на все сто» уверена в том, что «коллеги создают Дрыжаку алиби».
Журналистам, спросившим ее о том, что она думает по поводу свидетельств не в ее пользу, она ответила коротко:
– Я надеюсь, что справедливость восторжествует, а если нет – в ее поисках мы дойдем до Европейского суда.
Елена Кураса.

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике