Сколько человеку стихов нужно?

В этой женщине все необычно. Даже ее появление на свет. В свидетельстве о рождении в графе «место рождения» записано — лаконичнее не бывает: «Кумолово». В этом Кумолово (под Ленинградом) был только военный аэродром, где служил ее отец. Так что с рожденья перед Валей пролегла взлетная полоса. И, возможно, поэтому ей всю жизнь хотелось оторваться от земли — ну, хоть чуть-чуть — чтобы почувствовать, как там дышится без этой вечной будничной суеты, без этих бытовых оков, которые гнут и тянут, и не дают распрямиться, вздохнуть свободно.
И сны к ней приходят необычные. Когда-то давно, лет двадцать назад, приснился Лермонтов. Столько лет прошло, а она помнит тот сон во всех мельчайших деталях... Поэт стоял так близко над пропастью, что у нее изболелась душа от страха, что он сейчас рухнет в бездну. Но он стоял в небрежно накинутой шинели, за его спиной пылал огонь, и в огне плыли вверх — строка за строкой — стихи. Они были длинные, но, проснувшись, Валя успела записать только вот это:
Я был поэтом волею небес,
Я офицером был средь офицеров,
Я с ангелом дружил, который пел.
Я ненавидел и любил без меры.
Я был поэтом, но и палачом -
Я в этой жизни не был ни при чем.
Она поначалу удивилась, почему - «палачом»? Но тут же поняла: он воевал и, конечно, стрелял и убивал. Тут же пришло новое потрясение: на настольном календаре стояла дата — 27 июля, то есть день дуэли Лермонтова и Мартынова...
Сама Валентина никогда не писала стихов, поэтому тот сон так врезался в память.
К ней нередко приходили и приходят во снах ушедшие — гении и таланты, но уже несколько по-другому. Иосиф Бродский, например, водил ее по кладбищу в Италии и показал могилу Амалии Ризнич (возлюбленной Пушкина), а Владимир Высоцкий, проводя по библиотеке в каком-то огромном особняке, ухмылялся и спрашивал ревниво: «Что, только Пушкина любишь?»
У него были основания для ревности, потому что Александр Сергеевич — это любовь всей ее жизни, начиная с детства, со школьных лет. Они жили тогда с семьей в Будапеште, в школе были, наверное, хорошие учителя, а, может, просто - «пришла пора, она влюбилась», и с тех пор кумир ее всегда рядом.
- Пробовала, - смеется Валя, - однажды «изменить» ему с Блоком. Был у меня период сумасшедшего увлечения автором «Незнакомки». Оглушена была его стихами. Но мало-помалу пришла в себя. Помог опять же Пушкин!
До распада Советского Союза они с мужем Владимиром успели объездить практически все пушкинские места: Каменка, Одесса, Крым, Псков, Санкт-Петербург, Бахчисарай, Тула, Михайловское.
А знает она Пушкина досконально: любое имя из его окружения (друзья, враги), любая дата, событие, любое стихотворение, с любой строчки. Сейчас она изучает и исследует рисунки Пушкина. И нашла уже целый ряд неточностей в академических расшифровках этих рисунков. И доказывает это так убедительно, что с нею соглашаются научные сотрудники Пушкинского центра в Гурзуфе. Несколько ее работ уже опубликованы в сборниках этого центра.
Однажды я спросила, не знает ли она случайно стихов о ревности — я смутно помнила одну или две строчки, по ритму и размеру они вроде напоминали онегинский стих, но я перелистала всего «Онегина» и не нашла этих строк.
- Так это ж из черновиков к «Евгению Онегину», - не задумываясь, сообщила Валя и тут же прочла наизусть те замечательные стихи.
«Боже мой! - потрясенно подумала я. - Она даже черновики наизусть помнит!»
Было бы, может, не так удивительно, если б она любила и знала одного Пушкина. Но она почти так же километрами читает наизусть Лермонтова, Тютчева, Блока, Надсона, Ахматову, Цветаеву, Пастернака, цитирует Чехова, Бунина, Толстого, Булгакова и так далее.
Опять же было бы не так удивительно, если б это было ее профессией, если б она изучала филологию в столичном университете. Но она окончила профучилище и всю жизнь работала парикмахером — в салоне на улице Советской.
Мы привыкли воздавать хвалу тем, кто вершит какие-то конкретные дела: строит, изобретает, выращивает хлеб. Но не стоит забывать и о тех, кто своим знанием, эрудицией, вкусом создает и поддерживает в обществе тот градус духовности, без которого душно жить, без которого любые достижения ломаного гроша не стоят.
Говорят еще, что, мол, чтение, самообразование — это занятие эгоистическое. Мало проку остальным от того, что один человек знает во стократ больше, чем все другие.
Валентины Долженко это не касается. Заикнуться не успеешь, как она уже тащит — в двух руках! - горы книг, справочников, брошюр по интересующему тебя вопросу. Ее домашняя библиотека — это не просто неиссякаемый ручей, это — река, погрузившись в которую, уже не так легко выплыть. Валя и слушать не хочет ни о каких электронных книгах, на которые в считанные секунды можно скачать любое произведение. Нет, она должна походить по книжным магазинам, порыться на книжных полках, что-то приобрести, что-то взять на заметку, что-то заказать и с трепетом ждать прибытия почтового заказа... Этот запах, этот хруст раскрываемого тома, этот шелест страниц... Ни с чем не сравнимое наслаждение! Потому что — рукотворное, дышащее, живое. Это она вытащила наш литературный клуб в Одессу и провела по всем пушкинским местам. А в следующий раз — по ахматовским местам, и ученики нашей николаевской школы № 22 вместе с преподавателем Зоей Ивановной Шаталовой организовали потом несколько десантов в Одессу по упорядочению мемориальной доски Анны Ахматовой и прилегающей к мемориалу территории.
Мне лично всегда казалось, что Херсон — малоинтересный, слишком провинциальный город, пока Валя Долженко не открыла нам глаза. Она организовала поездку, и все мы пережили там мгновения острого, неповторимого счастья.
Если вы, проходя по Советской, увидите на перекрестке улиц Советской и Шевченко, у памятной доски А. С. Пушкина, живые цветы, - знайте, что их принесла поэту Валя Долженко.
Если вы бывали возле памятника Пушкину у Ингульского моста и обратили внимание на то, как преобразился сквер вокруг него, - знайте, что в этом тоже есть заслуга и участие героини нашего рассказа.
Как-то, разбирая архивы моего покойного мужа Эмиля Январева, я обнаружила комплект репродукций (довольно внушительного формата) знаменитого литовского художника Н. Чюрлёниса — его известный цикл «Знаки Зодиака». Сообщила об этом Вале. Она заволновалась, сказала, что давно их ищет. Приехала немедля, увлеченно рассматривала, привезла еще книгу о художнике, прочла мне целую лекцию о звездном небе, которое она знает великолепно.
…Долгими осенними вечерами, когда уже и телевизор надоел, и читать глаза устали, бывает, подступает к сердцу тоска. И тогда раздается телефонный звонок. И голос в трубке напоминает:
- Сейчас на небе прекрасно виден Сириус (или Вега, или Орион). Посмотрите непременно! Это — сказка!
Я выключаю в квартире свет и подолгу стою у балконного окна, наблюдая движение светил. И счастлива, что есть пока у меня и небо, и друзья, и звезды...
Людмила Костюк.
На снимке: Валя Долженко в своей любимой Одессе, на Дерибасовской, на одном из 12-ти ильфо-петровских стульев.
(Фото из семейного архива).

Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике