Что мы знаем о тюремном быте? Для обывателя, никак не пересекавшегося с уголовным миром, информация о местах не столь отдаленных ограничивается, максимум, криминальной хроникой, фильмами да шансоном в маршрутках. А как же на самом деле? Корреспондент «Николаевских новостей» получил возможность побывать «по ту сторону колючки» и воочию увидеть быт подследственных и осужденных, содержащихся в Николаевском следственном изоляторе. Поверьте, увиденное изменило представления о жизни за решеткой. Но обо всем по порядку.
На «экскурсию» в СИЗО
После того, как появилась идея написать о Николаевском СИЗО, думал, что из этого вряд ли что-то получится. Заведение, сами понимаете, специфическое, и пустят ли туда журналистов, большой вопрос. Но, как оказалось, всему свое время.
Утром 22 марта я на Лагерном поле. Заместитель начальника
СИЗО по социально-воспитательной и психологической работе Ярослав Сергиенко оформил на журналистов (как оказалось, желание увидеть жизнь «за решеткой» возникло не только у меня) временные пропуска, и мы направились к входной двери, перекроивших судьбу многих людей на «до» и «после».
Чтобы попасть на территорию СИЗО, нужно пройти три уровня дверей и засовов. Дежурному на КПП сдаем мобильные телефоны и деньги. Помимо мобилок, в списке запрещенных предметов также музыкальные инструменты, спиртное, фото- и видеокамеры. Что касается двух последних пунктов, то для прессы областное управление ГПтС сделало исключение.
Получаем краткие ЦУ на тему, как себя вести и что нельзя снимать, и в сопровождении начальника следственного изолятора Романа Цыбули, Ярослава Сергиенко и старшего прокурора прокуратуры области Руслана Данилюка отправляемся «на экскурсию».
Первое, что бросилось в глаза, практически стерильная чистота. Вдоль дорожек и зданий не увидишь ни окурка, ни бумажки, ни фантика от конфет, которыми повсеместно завалены улицы города. Да и увиденное внутри корпусов, как и, собственно, атмосфера в камерах, несколько отличались от того, что показывают по телевизору.
Везде, куда ни кинешь взгляд, есть некий уют: шторы на окнах, вылизанный чуть ли не до блеска пол. Правда, если кто-то все-таки забыл, где находится, ему об этом быстро напомнят зарешеченные окна да массивные металлические двери с огромным количеством засовов.
- Накладывает ли работа в подобном месте отпечаток на характер человека? - интересуемся мы у Романа Васильевича Цыбули.
- Все происходящее здесь уже становится обыденностью. Поймите, мы со всем этим сталкиваемся каждый день. Хотя система работы очень сложная. Здесь отбывают наказание не сливки общества. Но, тем не менее, даже среди них есть вполне образованные люди. Статьи ведь, по которым попадают к нам, разные. С видом на Ингул
Корпусом, в котором содержатся женщины, находящиеся под следствием, а именно туда мы и пришли, оказалась самая старая постройка в СИЗО. Именно это здание из красного кирпича постройки екатерининских времен, огороженное высоким забором, и видят все проезжающие по Ингульскому мосту. Говорят, здесь проходил тюремные университеты Григорий Иванович Котовский. Но только стоило войти, как сразу появилось ощущение безысходности. И это несмотря на всю чистоту. Уют показался обманчивым, а на плечи будто бы бросили каменную глыбу...
- Мы здесь переделали систему отопления. Это один из самых теплых корпусов в СИЗО. Несмотря на то, что эта сторона выходит к реке, температура ни разу еще не опускалась ниже 18 градусов. Обычно здесь 21-25 градусов, - рассказывает Роман Цыбуля.
Николаевские «акулы пера» в так называемой детской комнате. Сказать, что мы удивились тамошней обстановке, значит, не сказать ничего. Нет здесь привычных по «тюремным» фильмам ободранных стен и затертой до дыр плитки на полу. Аккуратно установленные по кругу кроватки, застеленные чистенькими покрывалами и заботливо уложенными мягкими игрушками. Душевая кабинка, телевизор и... микроволновая печь. Ну, не укладывается все это в привычную картинку. Эта комнатка больше напомнила номер отеля, чем помещение следственного изолятора.
- Эту комнату мы открыли в прошлом году накануне Дня Святого Николая. Помогли городские и областные власти. Здесь был один маленький постоялец. Он пробыл до семи месяцев, а потом мама решила отдать его на попечительство. Сейчас комната пустует. Но лучше пусть она будет без маленьких «квартирантов», - поделился начальник СИЗО. Тюремные университеты
- Суициды были? - спрашиваю я у начальника СИЗО, понимая, что в подобных казенных помещениях выдержать смогут не все.
- Тьфу, тьфу, как говорится. В последнее время нас минуют такие инциденты. Три попытки, не скрываю, прежде были. Персоналу удалось их предотвратить. Вовремя среагировали. Один пытался повеситься, а двое вскрыли вены.
- Так, а чем здесь вены вскрыть можно? Ведь режущие предметы, как понимаю, запрещены?
- Лезвием от одноразового станка. Многоразовые станки у нас запрещены... Они разбирают станок и достают лезвие.
Мы поднимаемся на второй этаж, где, содержатся женщины-заключенные. Роман Цыбуля отдал женщинам-надзирателям приказ открыть одну из «жилых» камер. С характерным металлическим грохотом открывается входная дверь, звучит команда надзирательницы «построиться». Мы входим внутрь камеры. Чувствуется, что здесь, хоть и временно, но живут женщины. Пять установленных по периметру кроватей аккуратно застелены, относительный порядок на каждой тумбочке, на столике посредине камеры работающий телевизор. Возле кроватей по стойке смирно с характерно заложенными руками назад застыли обитательницы.
- Чем сейчас обычно занимаетесь?
- Телевизор смотрим, в шашки играем, книжки читаем, на работу ходим, - отвечает одна из «квартиранток».
- А как уживаетесь?
- Приходится. Мы ведь все время вместе, сами понимаете. Поэтому со многим приходится мириться, но стараемся не ссориться.
- Вы курите здесь?
- Ну, да. Другого же места у нас нет.
- Телепередачи какие смотрите?
- «Пусть говорят» с Малаховым», «Говорить Україна», новости, конечно, смотрим. Ну, и, само собой, сериалы различные.
- А на работе чем занимаетесь?
- В швейной мастерской работаем. Вот сейчас дождевики шьем.
Кстати, парадокс украинского законодательства: по закону в камерах у заключенных запрещено иметь часы. А вот по поводу телевизора, по которому также можно узнать время, в законе ничего не сказано.
Что касается распорядка дня, то у подследственных и уже осужденных он несколько отличается, хотя с постелей обе категории заключенных поднимают в шесть утра. Затем дается время на заправку кроватей, а после утренней проверки каждый может умыться и почистить зубы. После сидельцы завтракают. Потом осужденных ведут на работу, а с подследственными, так сказать, проводят следственные действия.
- У некоторых это может быть прямо здесь, у некоторых - на выезде. Кому-то, может, в санчасть нужно, кому-то еще куда-то - в тот же суд, например, - поясняет Роман Цыбуля.
В полдень осужденным дают час на обед, а затем их снова разводят по рабочим местам до 17.00.
- Затем проходит вечерняя поверка, с заключенными работают начальники отделения. После этого дается личное время, скажем, на просмотр телевизора. В 22.00 - отбой. Вот и весь распорядок дня. Раз в неделю заключенные могут помыться в душе, - рассказывает начальник СИЗО.
Каждый день сидельцам дают один час на прогулку на воздухе. Дворик по сути представляет из себя шесть небольших помещений, накрытых сверху решетками. Размер каждого - примерно десять метров на пять. Все эти шесть помещений соединяет площадка для надзирателей, которые сверху наблюдают за подопечными и в случае необходимости могут оперативно отреагировать на происходящее.
Что касается тренажеров во двориках...
- Это в американских фильмах показывают, как качки в тюрьмах наращивают бицепсы. У нас система наказания совсем другая. Если у «них» весь день находятся вне камер, в локальных секторах, то здесь заключенные в камерах сидят целый день. За исключением прогулки. В прогулочных двориках у нас есть турники, брусья, в детском корпусе - теннисный стол. Плюс для детей спортзал. Его сейчас заканчивают ремонтировать, - отметил Роман Цыбуля.Чтобы остаться в СИЗО, надо еще заслужить...
- Дети? А в каком же возрасте сюда попадают и за что?
- Этим «деткам» от 14 до 18 лет. В основном, они попадаются на угонах машин, на кражах, грабежах. Наркотики и убийства среди них это редкость. Обычно малолетки угоняют машины, отбирают мобилки, срывают цепочки. Хотя иногда бывают случаи группового нанесения тяжких телесных повреждений. Убийц среди детей я уже и не помню. Нужно понимать, что для детей редко в судах избирают меру пресечения в виде содержания под стражей.
В основном в СИЗО оказываются дети из неблагополучных семей.
- Из тех, кто содержится у нас, полных семей ни у кого нет. Обычно либо матери нет, либо отца. Если же есть и те, и другие, то у них богатое криминальное прошлое и настоящее, - делится Роман Цыбуля.
Не все заключенные после вынесения приговора отправляются из СИЗО по этапу в зону - некоторые остаются работать в хозблоке. Таких заключенных больше тридцати. Они отвечают за приготовление еды в столовой, обслуживание индивидуальной котельной, выпекают хлеб. Вот, правда, попасть в эту «касту» не так просто. После того, как человек пожелает остаться в СИЗО после вынесения приговора, он должен написать заявление, по которому и вынесут решение. Если, предположим, у заключенного это уже не первая ходка в тюрьму, ему в подобной привилегии откажут.
А Ярослав Сергиенко пояснил, что если заключенный и остался работать в хозблоке, то еще не факт, что он здесь пробудет до конца срока.
- Предположим, осужденный нарушает режим или начал отказываться работать, то его могут отправить по этапу на зону. Но многие заинтересованы остаться - ведь это другие условия, и работа здесь полегче, - говорит он.
Условия содержания осужденных несколько мягче, чем у подследственных, ведь им максимально урезают связь с внешним миром и практически постоянно держат в камерах, то уже приговоренные судом получают мало-мальскую возможность передвижения и право на свидания с родственниками.
Источник: Николаевские новости | Прочитать на источнике
Добавить комментарий к новости "По ту сторону решетки: «Николаевские новости» отправились в следственный изолятор"