Марта не верила своим ушам. Из дальней комнаты, за дверью которой недавно скрылись бабушка и соседка Клава, доносился плач. Так громко и навзрыд плакать ее бабушка не умеет. Марта была уверена и знала это, - не зря все свои детские годы провела у бабульки. Значит, тетя Клава плачет? В это тоже Марта поверить никак не могла. Клавдия Петровна в селе имела славу настоящей бой-бабы. У нее был зычный, командный голос, и она легко управлялась с трудной работой. Даже мешок картошки закидывала на плечо наравне с самыми сильными мужиками. И вообще все хозяйство вместе со своим непутевым мужем и несостоявшимся поэтом Антоном держала в не по-женски крепком кулаке. Не далее как позавчера непоколебимость духа и силу того самого кулака Клава в очередной раз продемонстрировала на все селение.
Недельный отпуск, который Марте полагался на работе, девушка решила провести у бабульки с дедом в тишине отдаленного от города села и в благодати заботы своих родных. Рядом с ней в пятничном автобусе уселась Клавдия Петровна, которая возвращалась из гостей от городской дочери и внуков. Женщина громко на весь автобус поведала о жизни своих детей и сообщила, что на хозяйстве оставила своего Антона Ивановича. Чем быстрее приближались к селу, тем больше Клава волновалась о своем муже и хозяйстве. Управился ли он с живностью, не забыл ли огород вскопать, - не давали и не давали ей покоя эти вопросы. Держись Антон, ежели что, - всю дорогу грозилась Клава.
Встречать свою благоверную Антон не пришел. Да Клава не сильно на это рассчитывала, не обижалась и не переживала. Те несколько пузатых пакетов с городскими яствами она и сама до дома допрет. Но, ежели коровы не доены, да поросята не кормлены и куры с утками не присмотрены, - держись, Антон! Об этом Клава еще раз громко сообщила кумушкам-соседкам, вышедшим с ней из автобуса на центральной остановке. Что это не пустые угрозы, селяне убедились уже через час-другой, когда заварилась громкая «каша» по возвращении домой пьяного вдрызг Антона.
Плохие ожидания Клавдии сбылись: коровы были не доены, поросята с голоду визжали, будто их по-живому режут, а куры раскопошили роскошные цветочные клумбы, самого же хозяина след простыл. Быстро управившись по хозяйству, Клава взяла вилы и пошла на поиски непутевого мужа.
Первая на пути хата, куда заглянула Клава, принадлежала овдовевшему года три назад Егорычу, известному на все село самогонщику. Тот сначала не пускал, допытывался условных знаков и паролей, но, услышав грозный Клавин голос и увидав в придачу вилы, уступил. Обследовав все комнаты и баню тоже, Клава Антона не нашла. Следующий пункт – домик бесстыдницы Веры. Клава, впрочем, как и все остальные селяне, были в курсе подробностей жизни этой распутницы. Именно у нее зачастую пропадали гуляки-мужики, мог сюда и Антон завалиться, ибо в молодости, - Клава знала, - он так и увивался вокруг нее. Хотя нет, - не мог. Еще пару лет назад Клава попросила сельского фельдшера Надю Павловну подтвердить невзначай супругу, что Вера подхватила плохую болезнь, отчего здоровый мужик, не дай Господь, и вовсе может лишиться своего, так сказать, достоинства. Хитрость сработала, и Антон, кажись, поверил в эту сказку, потому, через силу поздоровавшись с этой беззубой шлендрой, которая не преминула схохмить по поводу потерявшегося главы семьи, Клава пошла дальше.
В магазине никого не было. За прилавком среди хлеба, обветренной колбасы, пакетов с крупами и прочих товаров скучала Риточка, вскинувшись навстречу Клаве. Ей, Клаве, решительно ничего в магазине не надо было, ведь вкусности только что сама из города привезла, но, чтобы как-то оправдать визит, схватила с газетно-журнально-книжного расклада первый попавшийся томик с пробитым стрелой Амура сердцем на обложке. О любви - так о любви, почитает на досуге, - про себя подумала Клава. Она же тоже женщина, и в ее груди также стучит нежное, жаждущее высоких чувств и светлых эмоций, сердце.
Антон нашелся в местном «кафешантане», как иронично называли сию забегаловку обиженные на мужей-пьяниц, каждую свободную копейку приносивших сюда, их жены. Но теперь он свое высокопарное звание вполне оправдал. Чем не увеселение для нескольких забулдыг: декламация Антоном своих стихов из замызганной тетрадки, лежащей перед ним? Клава хорошо помнила, как он, молодой и красивый, читал их на берегу реки ей, единственной и желанной. Собственно, именно своими произведениями он ее и взял тогда. Разве могла она подумать и предположить, что через какие-то 20 с лишним лет его дар и потенциал по-прежнему будут помещаться только в этой жиденькой тетрадке?
«Рифмоплет и неудачник», - наблюдая за живописной картиной с Клавой, мертвой хваткой держащей вилы, и нетрезвым и помятым Антоном, про себя думал хозяин питейного заведения Эдик. Как же она, Клава, ему нравилась с этой рыжей копной волос, гладким белым лицом, усыпанным смешными конопушками, зеленоватыми глазами, статью! Яркая, громкая, энергичная, она была полной противоположностью собственной Наташке, которая с каждым годом все больше походила на серую и никчемную полевую мышь. Так думал Эдик и вспоминал душистые, черные летние вечера, когда после танцев он провожал Клаву домой, но до калитки никогда не доводил, - вечно, как черт из табакерки, откуда ни возьмись появлялся Антон и заводил свою скукотищу про звезды, луну, спящих птиц и трепыхающиеся от любви сердца. Эдик такого трепа и таких высоких слов не понимал. Ему хотелось взять Клаву в охапку и закинуть в сноп одурманивающе пахнущего сена, и целовать ее, и любить, но она, как завороженная, слушала Антона. У нее оказалась нежная, ждущая необыкновенных слов, душа. Все слова, которые поместились в растрепанной тоненькой тетрадке, Клава получила, теперь наступила проза жизни, - про себя думал Эдик и все смотрел на Клаву.
А Клава ловко подняла вилы, острыми зубьями за шиворот несвежего пиджака подцепила Антона и поволокла на выход. Так, - Антон, спотыкаясь и сбиваясь с шагов, немного впереди, Клава, поддерживая и, как штурман, направляя его вилами за шиворот, чуть сзади, - они прошествовали через все село к себе домой.
И вот теперь из бабушкиной залы доносился горький плач той самой неунывающей и никакими жизненными невзгодами непобедимой Клавы. Марта не знала, что и думать. И только вечером, когда Клава, нарыдавшись, давно ушла домой, бабушка рассказала, что соседка оплакивала свою жизнь. В книжке с сердцем и амурной стрелой на обложке тетя Клава прочитала о настоящей любви. О том, как мужчина носит свою возлюбленную на руках, и как угадывает все мысли и тайные желания, и все их исполняет. И на Клаву снизошло озарение, что у нее такого не было и не будет никогда, и, что ее никто не понимает и не поймет никогда, и даже не заметит, что у нее тоже есть чувства. Ей стало себя так жаль, и она плакала и плакала. От всего своего нежного, жаждущего любви, сердца.
Агита Исайкина.
Источник: Вечерний Николаев | Прочитать на источнике
Добавить комментарий к новости "Нежное сердце, жаждущее любви"